Первый кадетский корпус 1732

Форма

Знаки

 

Первый кадетский корпус, под названием Корпус кадет шляхетских (дворянских) детей был учрежден указом императрицы Анны Иоанновны 29 июля 1731 г.

В указе об учреждении кадетского корпуса, подготовленном при непосредственном участии Анны Иоанновны, говорилось: «Наш государь Петр Великий Император, неусыпными своими трудами воинское дело в такое уже совершенное состояние привел, что оружие российское действия свои всему свету храбростию и искусством показало…Ныне весьма нужно, дабы шляхетство от младых лето  в теории обучены, а потом и в практику годны были. Того ради указали Мы: учредить Корпус Кадетов, состоящий из 200 шляхетских детей, от тринадцати до семнадцати лет, как Российских, так и Лифляндских и Эстляндских провинций, которых обучать арифметике, геометрии, рисованию, фортификации, артиллерии, шпажному действу, на лошадях ездить и прочим к воинскому искусству потребным наукам. А понеже не каждого человека природа к одному воинскому склонна, токож и в государстве не меньше нужно политическое и гражданское обучение, того ради иметь при том учителей чужеземных языков, истории, географии, юриспруденции, танцования, музыки и прочих полезных наук, дабы видя природную склонность, по тому б и к учению определять…Для известия всему шляхетству, сей наш указ публиковать, дабы желающие явились в Сенате».

Проект учреждения в России  учебных заведений  для военного образования дворян по образу кадетских корпусов, существовавших в начале ХУ111 века в Берлине и Копенгагене, был представлен послом России в Берлине графом П.И. Ягужинским и президентом Военной коллегии графом Б.К.Минихом.

Павел Иванович Ягужинский родился в 1683 г. в семье бедного литовского органиста, в поисках работы приехавшего с семьей в Москву. В немецкой слободе Петр I повстречал Павла и был поражен большими способностями юноши. Он сделал его своим денщиком, а по существу – адъютантом. Павел Ягужинский стал одним из наиболее близких к Петру людей. «Что осмотрит Павел, так верно, как будто я сам видел», - говорил Петр  о Ягужинском. Когда Петр ввел должность генерал-прокурора, на нее был назначен Павел Иванович. При Екатерине 1 Ягужинский был послом в Польше, а при Анне Иоанновне - послом в Берлине. Он был одним из образованнейших людей своего времени. В 1735 г. Ягужинский вернулся в Россию, был назначен кабинет-министром и получил графский титул. Ягужинский умер в 1736 г.

Разработка проекта положения о корпусе была поручена Миниху. Впоследствии на него было возложено и учреждение корпуса. В основу первого устава корпуса  были положены уставы Прусского и Датского кадетских корпусов. К концу 1731 г. на призыв Императрицы стали съезжаться молодые дворяне. Они прибывали со штатом дворовых людей, запасом продовольствия и даже охотничьими собаками. Приехавшие размещались в зданиях корпуса. Однако запись дворян в корпус первоначально шла медленно. Анна Иоанновна была вынуждена издать именной указ Сенату 20 ноября 1731 г., где разъяснялся  порядок записи дворян в корпус и указывалось, что в Москве дворяне могут записать детей у дежурного генерал-адъютанта,  в Петербурге – у назначенного Главным директором корпуса графа Миниха, а в Эстляндии и Лифляндии – у губернаторов провинций. Указ разъяснял выгоды для дворян в связи с учреждением кадетского корпуса. Императрица лично определила в кадетский корпус 12 пажей первой супруги Петра I царицы Евдокии Федоровны и своей младшей сестры Прасковьи Ивановны.

Для размещения корпуса был выделен бывший дворец князя А.Д. Меншикова на Васильевском острове. По мере развития корпуса к основному зданию дворца были пристроены каменные флигели для размещения кадет, офицеров и преподавателей корпуса, обслуживающего персонала, учебных кабинетов, спортивных залов и т.п. Весь комплекс зданий 1-го кадетского корпуса можно видеть и сегодня на Васильевском острове. Обрусевший немец Шторх, долгие годы проработавший в канцелярии государственного канцлера А.А.Безбородко, в 1801 г. выпустил книгу «Картины Петербурга», где  дает описание зданий кадетского корпуса: «Главное здание было раньше дворцом князя Меншикова, имеет оно два этажа и подвальные помещения, с позднейшими пристройками как снаружи, так и внутри. Здание весьма просто, нет ничего вычурного, в нем находятся классные помещения, спальни, лазарет, три больших рекреационных зала и квартиры администрации. Меншиковский дворец носит еще следы роскоши. Он предназначен для балов и публичных собраний. В позднейших пристройках помещены: канцелярия, манеж, типография со специальной литейной шрифтов, кабинет естественных наук, библиотека, театр для драматических представлений, православная церковь, римско-католическая и лютеранская каплицы».

Высшим должностным лицом в корпусе был директор. При создании корпуса были учреждены должности Главного директора (генерал-директора) кадетского корпуса, призванного от имени императрицы надзирать за учебным процессом в корпусе и директора кадетского корпуса, отвечающего за всю текущую работу в корпусе. Назначения на эти должности производились лично императрицами или императорами. Первым Главным директором корпуса был назначен граф Миних, который пробыл в этой должности почти десять лет (с 1732 по 1741 гг.). Как главный директор Миних считал необходимым вникать во все детали воспитания кадет. Прежде всего, он  требовал от офицеров-воспитателей привития кадетам аккуратности и опрятности в ношении формы одежды. Однажды после посещения корпуса он указал директору корпуса на то, что «у кадет плохие прически, мундиры и комзолы в пятнах, кадеты ходят без галстуков, используя вместо них шелковые платки». Он потребовал от офицеров корпуса навести порядок.

Первым директором корпуса стал генерал-майор барон Людвиг фон Люберас. С первых дней своего существования корпус находился под пристальным вниманием и опекой царствующих особ России. Ни один из кадетских корпусов не подвергался внедрению такого количества новаций и столь частому корректированию учебных программ, как 1-й кадетский корпус. Каждый из властителей России стремился внести свой вклад в воспитание кадет, почитая это за высшее для них благо. Царствующие особы регулярно посещали корпус, дарили ему свои портреты, парадные мундиры, оказывали другие знаки царской милости.

Высшим проявлением благосклонности к корпусу считалось принятие царствующей особой на себя звания шефа корпуса. Екатерина II приняла корпус в свое непосредственное ведение. С воцарением Николая I в практику вошло направление в корпус для обучения «фронту» (строевой подготовке), на летние лагерные сборы сыновей, внуков и других родственников российских императоров. При этом считалось, что кадетский корпус должен сформировать хорошего будущего императора, помочь ему получить надлежащее воспитание и образование. Александр I поместил в ряды кадет наследника цесаревича, а затем и других сыновей и внука.  При Николае I в корпусе обучались цесаревич Великий князь Александр Николаевич, Великие князья Константин Николаевич (1837), Николай Николаевич (1839), Михаил Николаевич (1840). В списках корпуса было повелено числить Великого князя Николая Александровича – внука императора (1843).

Император Александр II по вступлении на престол принял на себя звание шефа корпуса и повелел на погонах и эполетах роты Его Величества оставить изображение Императора Николая I. В ряды кадет влились Великие князья Александр Александрович, Владимир Александрович и Сергей Александрович. В день 175-летия со дня открытия корпуса 17 февраля 1907 года Николай II принял на себя звание шефа корпуса и повелел  1-ю роту именовать Ротою Его Величества. В 1909 году состоялось зачисление в списки корпуса цесаревича Алексея  Николаевича.  В 1911 году Николай II пожаловал корпусу большой портрет наследника цесаревича в кадетской форме.

В ноябре 1731 г. был утвержден Устав корпуса кадет шляхетских,  в соответствии  с которым в корпус принимались исключительно дворяне, обученные грамоте; учебный курс разделялся на четыре класса и в трех высших продолжался 5-6 лет; при распределении предметов по классам все пройденное в низших классах повторялось в высших; в процессе учебы кадеты руководствовались  расписанием занятий на неделю.

Далее в Уставе указывалось:

«- все кадеты проживают вместе на территории корпуса и над ними устанавливается надзор со стороны воспитателей;

- корпус делится на две роты сотенного состава; в комнатах кадеты размещаются по 6-7 человек, из которых один назначается старшим;

- из числа офицеров один капитан с поручиком назначается дежурным на неделю, он безотлучно находится с кадетами;

- надзиратели должны воспитывать в кадетах учтивость, пристойную покорность, умение повелевать и бороться с ложью и другими непристойными пороками;

- кадет обучают строевой подготовке, они участвуют в парадах, учатся нести караульную службу; каждую треть года в корпусе должны проводиться частные, а в конце года публичные экзамены в присутствии императрицы или министров, генералитета и других высокопоставленных государственных чиновников».

При переводе воспитанников в старший класс и перед выпуском из корпуса общий совет из начальствующих лиц решал, в какой области лучше использовать того или иного кадета. Смысл Указа императрицы, касающийся того, что поступление на ту или иную службу должно обуславливаться природной склонностью к ней, на практике осуществлялся следующим образом: «В первом высшем классе занимались преимущественно теми науками, к которым у кадет проявлялась большая склонность в прежних классах и с учетом предназначения к определенному роду службы. С этой целью при переводе кадет в первый класс составлялся совет из начальства корпуса и учителей для определения, кто к каким наукам показывает наибольшую склонность, что и исполнялось при назначении воспитанников к выпуску из корпуса».

Кадеты, успешно окончившие кадетский корпус, минуя службу в солдатах, предназначались на службу в пехотные и кавалерийские полки в звании прапорщиков или унтер-офицеров, а наиболее преуспевшие в учении кадеты могли получить звание поручика или подпоручика или приравненные к ним гражданские чины.

Первоначально штат корпуса был определен в 200 воспитанников. Официальное открытие корпуса состоялось 17 февраля 1732 г. В этот торжественный день в строю стояло 56 кадет. Корпусу определялось иметь две роты по сто человек в каждой, причем 150 воспитанников должны были набираться из российских дворян, а 50 человек – из эстляндских и лифляндских. На содержание корпуса было выделено 30 тыс. рублей, вскоре эта сумма была увеличена до 63 тыс. рублей. Однако число желающих учиться в корпусе быстро возрастало. Уже в мае 1732 г. Миних испросил разрешение на увеличение штата корпуса до 360 человек. В июне 1732 года в корпусе уже насчитывалось 282 кадета. В этом же месяце в корпусе открылись классы, получившие  название «Рыцарской академии».

По окончании комплектования в середине 1732 г. в корпусе учредили 4 роты: 3         пешие и одну конную. Кадеты размещались поротно и жили по 8-10 человек в одной каморе, при них могли жить их крепостные люди. В том же 1732 году корпусу было пожаловано знамя, а вскоре –  ещё 2 знамени и штандарт. Первый выпуск из корпуса состоялся летом 1734 года (11 человек).   

В учебную программу тогда входили русский, немецкий, французский и латинский (для желающих) языки, грамматика, риторика, математика, история, география, юриспруденция, мораль, геральдика, рисование, чистописание, артиллерия, фортификация. Физическая подготовка включала строевую подготовку (фронт), фехтование, верховую езду с вольтижировкой. В корпусе преподавали танцы, которые в то время относили к физической подготовке. Первое время  ощущался значительный недостаток в учебных пособиях, которые директору приходилось доставать самыми различными путями, заказывая их военным инженерам, чиновникам, работавшим в Берлине, Нарве, Ревеле, Риге.

Прием в корпус на казенное содержание допускался лишь на вакансии. При их отсутствии   дворянам предписывалось содержать себя до первой вакансии в корпусе. Такой кадет жил на частной квартире и являлся в корпус лишь на занятия. В 1739 г. было сделано исключение для Федора Павловского, сына переводчика коллегии иностранных дел. К моменту поступления в корпус Федор уже владел турецким языком. В указе о приеме в корпус сверх штата говорилось о необходимости обучения его латинскому, французскому, итальянскому и турецкому языкам и освобождении от «военных  экзерциций».

Выдающийся русский историк Сергей Соловьев в «Истории России» писал: «По рапорту, поданному Минихом в 1733 г., видно, что обязательными для всех кадет были только три предмета: закон Божий, военные экзерциции и арифметика. Остальным же наукам и языкам учился, кто  как хотел: из 245 кадет только 18 учились русскому языку, 51 – французскому, 15 – латинскому, 237 – немецкому. Танцам училось 110 человек, а геометрии – 36, истории – 28 , музыке – 39, верховой езде – 20, а фехтованию – 47 человек».

Следует отметить, что с особым рвением в корпусе преподавали строевую подготовку, которая, по сути дела, являлась самой настоящей муштрой, а зачастую использовалась для «воспитания» особо нерадивых кадет. Об этом стало известно императрице, и она, отметив, что «ежедневная военная экзерциция может вредно отразиться на прохождении наук», повелела подготовить указ, которым бы определялось разумное время для обучения «фронту». По ее указанию 6 cентября 1737 г. за подписью канцлера Андрея Остермана и князя Александра Черкасского был издан «Указ в наш кадетский корпус», в котором говорилось: «Воинской экзерциции в корпусе, почитай, обучают ежедневно, что препятствует освоению других наук. И хотя всем кадетам следует владеть строевыми приемами, необходимо помнить, что прочие науки полезны как при военной, так и гражданской службе». Воспитателям было указано заниматься строевой подготовкой один раз в неделю, чтобы не было препятствий для изучения других наук. С вновь принятыми в корпус надлежало заниматься  два раза в неделю.

С первых дней существования корпуса распорядок дня был установлен следующий: подъем в 5 часов утра, к 7 часам кадеты должны были умыться одеться и позавтракать, с 7.00 до 11.00 проводились учебные занятия в классах, с перерывами на 10-15 минут вне классных комнат. С 11.00 до 12.00 — гимнастика. В 12.00 – обед, до 14.00 — игры, с 14.00 до 18.00 часов — строевые занятия, с перерывами для развлечений. В 19.00 колокол извещал об ужине, затем время самостоятельной подготовки к урокам или репетициям следующего дня. В 21.00 – отбой. Каждый день был поделен как бы на три равные части: 8 часов кадеты спали, 8 часов занимались в классах и 8 часов проводили, занимаясь физическими упражнениями.

Перед каждым праздником объявлялось в приказе по корпусу, какое число кадет из каждой роты может быть уволено к родственникам. В приказе директора корпуса Любераса от 26 июля 1732 г. говорится: «Впредь при отпуске кадет смотреть, чтобы в одно место отпускать человека по два–три или сколько случится, из которых одного назначать старшим, который должен смотреть, чтобы кадеты поступали учтиво и порядочно, ходили бы вместе, а не порознь». (Видимо, отсюда и пошла практика коллективных увольнений в суворовских и военных училищах, в частях российской армии. Прим. автора).

В первые годы существования учебно-воспитательный процесс в корпусе налаживался с большими трудностями. В корпус принимались кадеты разного возраста, без экзаменов, большинство из них плохо знали иностранные языки или не знали их вовсе, учебников на русском языке  практически не существовало. Не хватало преподавателей, уровень их подготовки, особенно методические навыки, оставляли желать много лучшего. Первые учителя были приглашены на работу без всяких проверок и в большинстве случаев не соответствовали необходимым критериям. В особенности плохим являлся состав учителей иностранных языков, приглашавшихся из-за границы. Не имелось какого-либо представления об имеющемся у них опыте преподавания. К тому же преподавательская работа в корпусе не считалась особенно почетной и приносила весьма скромные доходы. Русские учителя получали значительно меньше иностранцев. Многие преподаватели (особенно младших классов) были бедны и ходили на занятия в поношенной одежде. Для характеристики нравов, существовавших среди учителей, может служить пример, когда учитель корпуса Конрад Тревин променял свою должность учителя в корпусе на место лакея при одном из сенаторов.

 Низкий уровень жалованья преподавателей и необеспеченность их жильем также ограничивали круг желающих преподавать в корпусе. Часто на преподавательские вакансии принимали всех желающих без какого-либо конкурса или аттестации. В этот период уровень подготовки воспитанников корпуса, по свидетельству мемуаристов, был довольно посредственным. Преподаватель латинского языка некий И.Магницкий в прошении, поданном в 1733 г. на имя Директора кадетского корпуса, признался, что «латинскому языку не искусен и затем положение должное не отправляет, токмо обучал кадетов по-российски писать, а потому и желал освобождения от этих, столь обременительных для него обязанностей».

В рапорте директора корпуса Тетау в Правительствующий сенат от 27 августа 1737 г. говорилось, что почти четвертая часть обучавшихся в корпусе кадет, как русских, так и иностранных были в возрасте свыше 20 лет. Великовозрастные кадеты не знали никаких наук, и основная цель состояла в том, чтобы научить их элементарной грамоте и правилам арифметики, а также строевой подготовке, фехтованию, танцам и верховой езде, чтобы их можно было после выпуска из корпуса определить в армию.

Не редки были случаи, когда для преподавания в младших классах направлялись талантливые кадеты старших классов, успешно освоившие азы преподаваемых дисциплин. Когда число обучавшихся в корпусе математическим наукам превысило 200 человек, по приказу директора корпуса Тетау кадеты Иван Ремизов и Дмитрий Яхонтов были повышены в звании до капрала и каптенармуса соответственно и определены преподавать в корпусе арифметику, геометрию и фортификацию.

Вместе с тем в кадетский корпус мог гордиться и преподавателями исключительно высокой квалификации. Об уровне обучения латыни можно судить по тому, что некоторое время ее преподавал переводчик Синода Филипп Анохин, который еще при Петре I получил задание перевести на русский язык "французскую с латинским диалектом грамматику в пользу к обучению российскому шляхетству".

В 1734 г. в корпусе впервые появляется должность обер-профессора (прообраз будущей должности инспектора классов), в задачу которого входило наладить в корпусе учебный процесс и обеспечить контроль за работой преподавателей и качеством проводимых в корпусе занятий. Первым обер-профессором был назначен немец Веньямин Фон Зихгейм. Впоследствии во всех кадетских корпусах России вторым после директора корпуса лицом был инспектор классов. В обязанности обер-профессора было вменено вести журнал успеваемости кадет и оценивать возможности и способности кадет в каждый конкретный период времени, с тем чтобы можно было заранее определить возможные перспективы использования того или иного кадета после выпуска из корпуса.

В январе 1735 г. в корпус назначается капитан Рудольф Фон Дамм с единственной целью – «надзирать над качеством преподавания в корпусе всех математических наук и определения наиболее способных к этим наукам кадет». С наиболее способными кадетами он лично должен был проводить занятия по 30 часов в неделю по фортификации, гражданской и военной архитектуре, по конструированию различных моделей, приборов в оптике и механике, по созданию новых математических инструментов. При содействии Дамма кадет Унковский перевел геометрию с немецкого языка на русский, а несколько кадет перевели на русский язык известное в то время сочинение Вобана об основах наступательного боя. Со временем граф Миних начинает использовать кадет для подготовки и копирования необходимых ему и русской армии инженерных чертежей. В 1739 г. наиболее подготовленные кадеты были командированы в войсковые части Москвы и Выборга для оказания помощи в проведении съемок местности и ведении инженерных работ.

Заботой о подготовке в корпусе лиц для гражданской службы был вызван указ Правительствующего Сената от 12 августа 1740 г., которым предписывалось определить в корпусе 24 кадет для подготовки к гражданской службе и организовать обучение их юриспруденции, арифметике и другим нужным для гражданских учреждений дисциплинам. Эти кадеты освобождались от строевой подготовки и несения караульной службы.

Строгого распределения воспитанников по классам не было, так что каждый, изучающий математику в одном классе, по другим предметам мог состоять двумя-тремя классами выше или ниже. Тогда еще классно-урочная система не практиковалась. Преподавание велось по так называемой индивидуально-типовой системе обучения, взятой за образец в странах Запада. При этой системе ученик двенадцати или тринадцати лет изучал тот или иной раздел учебного предмета по индивидуальному плану и персональному расписанию занятий. Каждый кадет на текущий месяц получал от своего офицера-воспитателя расписание занятий с указанием, в котором часу, какой предмет и у какого преподавателя ему надлежит изучать. Устанавливался порядок прохождения учебных предметов. Кадету определялось число предметов, которыми он должен был заниматься. Обычно кадет занимался одновременно двумя-тремя предметами, посещая классы по расписанию и самостоятельно изучая заданный ему материал. В основном только на занятиях «по фронту», иначе говоря, на занятиях по строевой подготовке собирались целиком учебные отделения. Методы обучения были несовершенными, пребывание в каждом классе не ограничивалось определенным сроком. Как только кадет усваивал изучаемую им программу по какому-либо из предметов, он переходил к следующему предмету и изучал его, пока преподаватели не находили его знания достаточными. В зависимости от успехов каждый кадет в любое время мог быть переведен в следующий класс.

Преподаватель следил за тем, чтобы воспитанники не отвлекались, не мешали разговорами, смехом и хождениями. Ежемесячно преподаватели представляли директору корпуса рапорты об успеваемости кадет. Материал на уроках объяснялся довольно редко, запоминать изучаемый материал требовалось путем зубрежки. Преподаватели, живо объяснявшие учебный материал, демонстрировавшие опыты, схемы, рисунки, были в первое время большой редкостью. На качестве обучения сказывалось пребывание кадет в многочисленных командировках в посольства России, в отпусках по различным причинам. Для устройства домашних дел, свидания с престарелыми родителями кадет отпускали на срок от 2-х до 3-х месяцев. Часто кадеты, прикидываясь больными, удлиняли свой отпуск. В таких отпусках бывало одновременно до 40-50 кадет

Как и предусматривалось Уставом, каждую треть года проводились частные, а в конце года – публичные экзамены, последние в присутствии самой императрицы или же «при министрах, генералитете и прочих духовных и гражданских знатных персонах». Указом императрицы от 30 марта 1737 г. было повелено подвергать кадет экзаменам по достижении ими 12 и 16-летнего возраста. Кадеты, достигшие 16-летнего возраста, но не усвоившие в должной мере Закон Божий, Арифметику и Геометрию, отсылались в адмиралтейскую коллегию для определения в матросы. Этим же указом было определено, что проект правил экзаменов для кадетских корпусов должна готовить Российская академия наук. Первый генеральный экзамен в кадетском корпусе состоялся 21 сентября 1737 г. К этому экзамену учителями корпуса были представлены ведомости по предметам обучения, а кадеты расставлены по годам поступления в корпус. Этот экзамен был окончен лишь 5 января 1738 г. Хотя полагалось проводить экзамены два раза в год, в действительности в 1738 и 1739 гг. экзамены проводились раз в год и только с 1740 г. устанавливается проведение экзаменов два раза в год.

Постепенно усилиями главных директоров корпуса – графа Б.-К. Миниха, князей В.А. Репнина, Б.Г. Юсупова, графа И.И. Шувалова, И.И. Бецкого – качество обучения и воспитания было приведено в соответствие с теми высокими требованиями, которые закладывались при его создании. К преподаванию в корпусе стали широко привлекаться профессора Академии наук и учителя с педагогическим, а позднее и с университетским образованием; более тщательным стал отбор военных преподавателей и корпусных офицеров. Шире стали использоваться в воспитательных целях и для расширения гуманитарных знаний корпусные музей и библиотека. В корпусе стали издаваться корпусные литературные журналы с публикацией статей кадет и переведенных ими произведений европейской литературы.

При Елизавете Петровне (1741-1761) в 1743 году «Корпус кадет шляхетских детей» переименован в «Сухопутный Шляхетский кадетский корпус». В корпусе стало меньше муштры, больше стали поощряться занятия изящной словесностью и искусствами. У кадет проявляется большой интерес к литературе и драматургии. В корпусе создается «Общество Любителей Российской Словесности», одним из активных членов которого был кадет А.П. Сумароков. Отличаясь от товарищей остротою ума, ярким воображением, хорошей памятью и веселым нравом, он стал писать трагедии, зачастую беря темы из отечественной истории. Так родилась русская трагедия, и первыми слушателями произведений Сумарокова, а затем и исполнителями его трагедий были кадеты, товарищи А.П.Сумарокова.

В числе основателей «Общества» были будущие знаменитости – кадеты: граф П.И.Панин, фельдмаршалы М.Ф.Каменский, П.А.Румянцев-Задунайский, князь Прозоровский, первый куратор  Московского университета И.И Меллисино,  великий русский полководец А.В.Суворов, посещавший занятия в корпусе, не будучи его воспитанником.

 В 1749 году члены «Общества» поставили одну из трагедий Сумарокова «Хорев», которая по воле императрицы Елизаветы Петровны была повторена во дворце. Елизавета Петровна лично одевала к спектаклям кадет, играющих на сцене женские роли. Успех кадетских спектаклей побудил императрицу учредить «Российский театр». В деятельности кадетского театра активное участие принимали кадеты Федор Волков, будущий основатель первого постоянного русского профессионального театра, Иван Дмитриевской – великий актер, режиссер и действительный член Петербургской Академии Наук. В середине и конце ХУШ века корпус окончили русские писатели-трагики Херасков Михаил Матвеевич (1751), Озеров Владислав Александрович (1787), Крюковский Матвей Васильевич (1798). Постепенно корпус становится крупным центром образования,  играет значительную роль в культурной жизни России.

В 1760 г. численность кадет Сухопутного кадетского корпуса была доведена до 490 человек. Чуть позже Екатерина П доводит численность воспитанников кадетского корпуса до 600 человек. Под влиянием французских энциклопедистов и идей Жан-Жака Руссо у Екатерины П возникло желание создать такие воспитательные учебные заведения, в стенах которых дети с самого раннего возраста всецело передавались бы в руки особо  избранных воспитателей и учителей, вне влияния семьи и общества. Идеи Екатерины П проводил в жизнь тайный советник, затем генерал-поручик Иван Иванович Бецкой, являвшийся Генеральным директором  Сухопутного кадетского корпуса с 1766 по 1773 гг. Бецкой стал автором нового Устава кадетского корпуса, который был утвержден Екатериной II в 1766 г. С этого года корпус стал именоваться «Императорский сухопутный кадетский корпус». Бецкой благоволил перед просвещенными деятелями, отличавшимися напористостью, ловкостью при достижении целей и в тоже время без должного уважения относился к офицерам, способным, по его мнению, лишь сражаться на поле брани.

Приступая к преобразованию кадетского корпуса, Бецкой осуществил досрочный выпуск из корпуса воспитанников, достигших 20-летнего возраста. Была ликвидирована конная рота. Кадеты, оставшиеся в корпусе, были разбиты на три возраста:  старший – от 17-ти, средний – от 14-ти до 17-ти, младший - до 14-ти лет. Два первых возраста составили четыре строевые роты, каждая под управлением капитана и двух субалтерн-офицеров, которые обязаны были безотлучно находиться вместе с кадетами.

Разработанные Бецким «твердые правила, по которым было назначено принимать, воспитывать и обучать юношество благородное», требовали, чтобы «воспитание в кадетском корпусе было практическим, паче нежели теоретическим, а учиться юношеству больше от смотрения и слышания, нежели от твержения уроков». Как  было записано в Уставе, воспитание в кадетском корпусе «имеет целью: а) сделать человека здоровым и способным сносить воинские труды и б) украсить сердце и разум делами и науками, потребными гражданскому судье и воину». «Надо взрастить младенца, - было сказано в приложении к Уставу, - здорового, гибкого и крепкого, вкоренить в душе его спокойствие, твердость и неустрашимость».

В качестве главных условий верного, с точки зрения Бецкого, воспитания  «новых людей», было принято два правила: во-первых, принимать в корпус детей не старше шести лет (в этом-де возрасте  еще возможно освободить ребенка от пороков, заимствованных им в семье) и, во-вторых, обеспечить безотлучное пребывание воспитанников в корпусе в течение 15 лет при редких, устанавливаемых начальством свиданиях с родственниками под присмотром воспитателей (опять же изоляция от вредного влияния со стороны «старой породы»). Управление корпусом должен был осуществлять генерал-директор и совет, члены которого назначались императрицей. Кадеты вместо деления на роты стали делиться на 5 возрастов.

К первому возрасту причислялись кадеты от пяти до девяти лет. Ко второму - отнесены воспитанники от девяти до двенадцати лет, к третьему – от двенадцати до пятнадцати, к четвертому – от пятнадцати до восемнадцати и к пятому от восемнадцати до двадцати одного года.

Продолжительность  пребывания кадета в каждом из возрастов составляла три года, а всего процесс обучения в стенах корпуса продолжался в течение пятнадцати лет. Право на поступление в корпус предоставлялось не только сыновьям дворян, но и детям лиц, состоящих в штаб-офицерских чинах; преимущество при приеме предоставлялось детям из неимущих семей и тем, чьи отцы были ранены или убиты на войне. При поступлении в кадетский корпус требовалась подписка о том, что родители добровольно отдают своих детей в заведение не менее чем на пятнадцать лет и «даже во временные отпуски брать не будут».

Кадеты младшего первого возраста разделялись на десять отделений по 12 воспитанников в отделении и вверялись воспитательнице; общее руководство над первой возрастной группой поручалось женщине – управительнице возрастом.

Кадеты второго возраста составляли восемь отделений по пятнадцать человек каждое; в каждом отделении был свой воспитатель, а во главе возрастной группы находился инспектор. В третьем возрасте в каждом из шести отделений было по 20 воспитанников. Старшие возрастные группы – четвертая и пятая – подразделялись на военный и гражданский отделы: первый состоял из двух рот, которыми командовали капитаны на правах инспекторов, и полурот, возглавляемых офицерами-воспитателями; гражданский отдел возглавлял инспектор, которому помогали от двух до четырех воспитателей. Кадеты находились под бдительным надзором не только в спальнях и рекреационных залах, но также и в классах, ибо преподавательскому персоналу было  поручено только «научание», а офицерам-воспитателям повсеместное наблюдение за поведением кадет.

            По мысли И.И.Бецкого, внутренний порядок в заведении должен был способствовать тому, чтобы кадеты приучались к самостоятельному труду, уходу за собой, а игры на свежем воздухе должны были способствовать их возмужанию и выработке силы и выносливости. Для удобства перехода к новой системе с 1770 по 1773 гг. прием в корпус был временно приостановлен,   с 1773 г. устав корпуса стал применяться в полном объеме.

Генрих Шторх в этой связи отмечал: «По поступлении кадеты зачисляются в 1-й возраст, их одевают в коричневые, вроде морских, бушлаты с синим поясом и поручают женщинам, директриссе, десяти гувернанткам и многим нянькам. Через три года мальчики переводятся во 2-й возраст, где они получают форму, похожую на предшествовавшую, но синего цвета, и поручаются заботам 8 гувернеров с инспектором во главе. В этом «возрасте» кадеты уже более предоставлены самим себе. После трехлетнего пребывания они переводятся в 3-й возраст, в котором носят форму серого цвета, и попадают под надзор офицеров полевых войск. Отбыв опять трехлетний срок, они переводятся в 4-й возраст, или в так называемый «1-й военный возраст», и надевают военную форму. В этом и в 5-м возрастах ими заведуют корпусные офицеры, которые на один чин выше, чем офицеры полевых войск. Штат корпусных офицеров состоит из одного подполковника, двух майоров, шести капитанов, двенадцати поручиков и шести прапорщиков, 65 преподавателей».

О быте кадет Шторх писал: «Физическое воспитание в корпусе основано на закалке тела и не вырождается в варварство антипедагогических экспериментов, угрожающих жизни юных воспитанников. Кадетская пища — простая, хорошо изготовленная: в полдень едят мясо, а вечером — только вареную зелень и фрукты; утром булка, а перед ужином — ломоть черного хлеба с водой. Каждому возрасту предоставлена отдельная большая спальня, у каждого кадета есть своя удобная кровать; зимой спальни только слегка нагреваются. В распоряжение кадет предоставлены три больших зала. Развлекаются кадеты не только играми, в их распоряжении имеются книги, газеты, журналы, сферические глобусы и т. п. Даже декорации стен залов содействуют умственному развитию кадет; так, в залах 4-го и 5-го возрастов расставлены бюсты и статуи как античных, так и современных выдающихся людей; на стенах залов других возрастов художественно изображены представители разнообразных народностей Империи в национальных костюмах. Летом, когда два старших строевых возраста уходят в лагеря, на несколько недель, огромный корпусный сад всецело предоставляется младшим возрастам. Часть его превращается в ряд маленьких садиков и огородов, возделываемых руками мальчиков, благодаря чему они на практике учатся одной из отраслей сельского хозяйства».

Кадеты имели возможность встречаться с родственниками в здании корпуса, изредка им разрешались отпуска (увольнение в город – авт.), но всегда с особого разрешения директора и в сопровождении служителя. Зимой, раз в месяц, в воскресенье, в корпусе бывали общественные приемы, на которые допускались «хорошо одетые люди», «Well dressed people». Родственники вводились в зал, разделенный длинным шнуром, затем входили колонны кадет по возрастам, по четыре в ряд, под звуки военной музыки. После такого парада кадетам разрешалось говорить с публикой из-за шнура, но они были лишены права принимать какие-либо подарки, особенно деньги. Во время пребывания в корпусе кадетам воспрещалось иметь деньги или что-либо не предусмотренное Уставом, «потому сын самого богатого в стране князя не мог носить более тонкого белья или более красивой  формы, чем самый бедный из его однокашников».

Не без влияния Бецкого в Сухопутном корпусе 9 мая 1785 г. был проведен «День бедных». В этот день по повелению Императрицы в корпусе было собрано около ста человек старых бедных и немощных нищих. Для их угощения были накрыты  длинные столы. Воспитанники двух старших возрастов сами разносили еду и ухаживали за приглашенными на обед. Смысл этого мероприятия состоял в том, чтобы пробудить у кадет сострадание к бедным людям. И цель этого мероприятия была достигнута. По словам очевидцев, «на лицах кадет была изображена сердечная радость, что они могут служить опорой старости и нищите». Во время встречи выяснилось, что один из стариков служил в Семеновском полку при Петре I и был с ним во многих походах. По просьбе кадет ветеран был оставлен для проживания в кадетском корпусе.

 Через каждые четыре месяца воспитанники двух младших возрастов, среднего – через полгода и старшего –  через год подвергались экзаменам. По результатам испытаний лучшие ученики младших и среднего возрастов получали награды по усмотрению дирекции корпуса; лучшие воспитанники старших возрастов награждались серебряными  (1У возраст) и золотыми (У возраст) медалями трех разных размеров и названий: большая – «Достигшему» (требуемого уровня в науках и просвещении), средняя – «Достигающему» (этого уровня), малая медаль – «Успевающему» (в науках и поведении). Вручение серебряных и золотых медалей производилось ежегодно от Высочайшего имени в торжественной обстановке. Полученная кадетом медаль заносилась в его формулярный список и давала награжденному ряд привилегий.

В коллекции выпускника  1-го кадетского корпуса  фон-Рихтера, по его словам, хранилась также «неизданная», настольная  медаль, предназначавшаяся для выпускников Императорского сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Диаметр медали 61 см. «На лицевой стороне грудное, профильное, влево обращенное изображение Императрицы Екатерины II в шлеме Минервы, украшенном совой в страусовых перьях и с лавро-дубовым венком  с ниспадающими на плечи локонами, в латах и мантии с государственными орлами. Слева и справа надпись «Екатерина Вторая». На оборотной стороне изображение двух фигур: крылатой, влево обращенной женской, в длинной тунике, с копьем в левой руке и головою медузы на груди, возлагающей лавровый венок на голову сидящего старца с книгой в левой руке и жезлом в правой. Надпись поверху: «Достигшему», под обрезом внизу: «ИМП. СУХ. ШЛЯ. КОР. 17».

Все делалось для повышения статуса кадет: для приобретения светскости учили танцам; раз в год им разрешалось устройство театрального представления, или же давался общественный бал, на который приглашались воспитанницы Смольного Института для благородных девиц. Их регулярно приглашали ко Двору (балы, спектакли), давали возможность постоянно общаться со знатью и знаменитостями, участвовать в показных для  Петербургской публикой строевых смотрах, скачках на лошадях, вольтижировке.

Кадет Сергей Глинка (1795), воспитывавшийся по методике Бецкого, ставший впоследствии писателем, отметил: «Не знал я, под каким правлением живу, но знал, что вольность была душою римлян. Не ведал я ничего о состоянии русских крестьян, но читал, что в Риме и диктаторов выбирали от сохи и плуга. Не понимал я различия русских сословий, но знал, что имя римского гражданина стояло почти в череде полубогов. Исполинский призрак Древнего Рима заслонял от нас родную страну – и в России мы как будто видели и знали одну Екатерину. В честь ее мы пели хоры – не русские, а французские».

В конце ХУШ века в корпусе укоренился культ изящной словесности. Гомер, Расин, Вольтер – вот тот уровень, к которому должны были тянуться кадеты в их устремлениях. Педагоги всемерно развивали у кадет способность вести диалоги  с великими иноземцами, в основном, естественно, с французами. Отрывая мальчиков от семей, их отрывали и от родного языка и от родной почвы. Среди «будущих консулов и сенаторов», свободно владевший русской литературной речью  был редким исключением.

Выпускники корпуса, получившие за успехи в учебе и поведение «похвальное свидетельство», имели право на чин поручика или соответствующий гражданский чин. Они  могли  за казенный счет «отправляться в чужие края на три года, с обязательством сообщать как об успехах своего путешествия, так и о чинимых ими по различным местам примечаниях и изобретениях».

Историк В.О.Ключевский, оценивая значение создания 1-го кадетского корпуса и первых лет его существования, в своем «Курсе Русской истории» писал: «Общественное образование свило себе гнездо там, где всего менее можно было ожидать его – в специальных военно-учебных заведениях. В начале царствования Елизаветы их было два – Шляхетский сухопутный кадетский корпус и Морской корпус…В начале царствования Екатерины П был издан новый Устав Сухопутного кадетского корпуса. Это необычно стройный и нарядный Устав, нарядный даже в буквальном смысле, т.е. изящно изданный и украшенный многими превосходными виньетками. В этом уставе любопытна программа обучения. Науки разделялись на «руководящие к познанию предметы, предпочтительно нужные гражданскому званию, и на полезные и художественные». Перемена в программе дворянского образования изменила программу и казенных школ, которые вынуждены были приноравливаться к вкусам и потребностям дворянского общества».

По мнению многих исследователей, значительный вклад в дело воспитания кадет Императорского шляхетского кадетского корпуса внес генерал-адъютант граф Ф.Е.Ангальт, назначенный Генеральным директором корпуса в 1786 г. Он проявил себя храбрым и мужественным офицером, замечательным педагогом, отличался высокими духовными качествами, преклонялся перед Францией. Считалось, что граф вывел корпус на такую высоту, на какой могли быть только лучшие образовательные заведения всей Европы. Он получил репутацию друга и отца кадет, а среди бедноты Петербурга – благодетеля.  Ф.Е.Ангальт предпринимал самые разнообразные меры для создания в корпусе хорошей библиотеки и высоконравственного воспитания кадет.

Как отмечали составители истории кадетского корпуса, Ангальт приказал тщательно оштукатуренную каменную стену, окружавшую корпусной сад, расписать крупной красивой прописью по-французски, по-немецки и по-русски различными поучительными изречениями, поговорками, аллегориями, выписками из истории, хронологическими датами различных мировых событий, произошедших в мире, именами великих людей науки и великих полководцев, различными рисунками и изображениями. Подобным образом были расписаны и стены зала для отдыха кадет. Потом все эти изречения были собраны в двух небольших книжках, которые выдавались каждому выпускнику в воспоминание о днях детства, проведенных в стенах корпуса.

Кроме того, в этом зале были разложены огромные фолианты выдающихся сочинений, по преимуществу, французских авторов, на полках расставлены различные учебные пособия. В архиве корпуса хранились все сочинения кадет 1V и V возрастов. В 1788 и 1789 гг. во время директорства Ф.Е.Ангальта значительное число воспитанников было выпущено из корпуса во флот, который успешно действовал в Финском и Ботническом заливах. Посетив кадетский корпус в период директорства Ф.Е.Ангальта, Екатерина П назвала корпус «рассадником великих людей».

Граф Ангальт, по свидетельству историков, нередко говорил кадетам: «Румянцев, как и вы, был кадетом нашего корпуса; не забывайте этого никогда. Он герой нашего отечества». Упоминавшийся  выше Шторх в этой же связи писал:  «Согласно программе,  1-й кадетский корпус, прежде всего, школа военная. После переформирования в 1766 г., общее руководство  им было вверено Главному директору и Административному комитету из четырех особ, назначенных Императрицей. После назначения графа Ф.Е.Ангальта директором с неограниченными полномочиями, Комитет перестал существовать. Приблизительно каждые три года корпус принимал 120 мальчиков в возрасте 5-6 лет. В числе требований для поступления являлось дворянское происхождение отца или штаб-офицерский чин (на военной или гражданской службе) и прекрасное здоровье мальчика, подтвержденное медицинским осмотром. Предпочтение отдавалось прошениям небогатых родителей и сирот, отцы которых погибли на войне, а также тем, кто проживает в отдаленных областях Империи. До окончания образования кадет покинуть корпус не был вправе. Кроме этих 120 мальчиков, на тех же основаниях поступали еще пять на стипендии, учрежденные тайным советником И. И. Бецким. Число вновь поступавших достигало 140, а всего в корпусе было более семисот кадет».

Известный русский писатель Н.С.Лесков так описывает порядки в кадетском корпусе при Ангальте в повести «Кадетский монастырь»: «До воцарения императора Павла корпус был разделен на возрасты, а каждый возраст – на каморы. В каждой каморе было по двадцать человек, и при них были гувернеры из иностранцев, так называемые «аббаты», - французы и немцы. Аббаты жили вместе с кадетами и даже вместе и спали, дежуря по две недели. Под их надзором кадеты готовили уроки, и какой национальности был дежурный аббат, на том языке должны были все говорить. Поэтому знание иностранных языков у кадет было очень значительно, и этим объясняется, почему 1-й кадетский корпус дал так много послов и высших офицеров, употреблявшихся для дипломатических посылок и сношений».

Хотя все выпускники корпуса получали офицерские звания, способности ряда выпускников корпуса конца ХУШ века проявились на государственной службе. Ярким примером является Владислав Александрович Озеров, известный русский драматург, талантливый  поэт, автор прославленных  трагедий «Эдип в Афинах», «Фингал», «Дмитрий Донской», «Поликсена». В  начале  19  века  драматургия  Озерова  пользовалась  колоссальным  успехом  и  была  настоящим  прорывом  в  истории  русского  театра.  Озеров окончил корпус с золотой медалью в 1778 г. Был зачислен в канцелярию генерал-губернатора Курского и Орловского наместничества генерала де Бальмена. Был при осаде Бендер в 1789 г., но в боевых действиях не участвовал. В 1791 г. Озеров  стал  чиновником  Курской гражданской палаты, а еще через год  - наставником   в своем же кадетском корпусе. В 1795 г. он ушел на гражданскую службу и становится коллежским ассесором, в 1798 – коллежским советником, в 1799 г. – надворным, в 1800 г. – генерал-майором. Звание генерала он получил не за боевые заслуги. Литературная  судьба  Озерова  была  сложной, а  прижизненная  слава – кратковременной, но  имя  его  осталось  в  истории  русской  литературы.

Генрих Шторх, оценивая значение корпуса для России, отмечал: «Широкая задача этого учреждения естественно разветвляется в четырех направлениях: физическом, моральном, научном и военном образовании. Стремящаяся ко всяким усовершенствованиям, могучая Российская Империя достигает этой цели пoсредством обширного учебно-воспитательного заведения, содержащего такое количество молодых людей из высших общественных классов».

Нового директора корпуса генерал-поручика Михаила Илларионовича Кутузова, выпускника 2-го кадетского корпуса, пришедшего на смену скончавшемуся в 1794 г. Ангальту, кадеты встретили в штыки. Намеченные им реформы в области перестройки программы обучения не понравились кадетам. На смену либеральным порядкам  в корпус пришла воинская дисциплина, регулярные занятия строевой и инженерной подготовкой, тактикой, фортификацией и другими военными дисциплинами.

Назначение М.И. Кутузова на пост директора не было случайным. Его методы обучения и воспитания войск в период, когда он командовал Бугским егерским корпусом, прославили его и создали ему славу незаурядного военного педагога. Его «Примечания о военной службе вообще и о егерской особенно», напечатанные в 1786 г., выдвинули его в число первых кандидатов на пост  директора кадетского корпуса. Кутузов был последователем П.А.Румянцева и А.В.Суворова, наиболее ярких представителей русской военной школы ХУ111 века.

Кутузов в первый же день своего командования корпусом вошел в конфликт с кадетами. С.Н.Глинка, находившийся в 1794 г. в старшем классе, вспоминая первый день пребывания Кутузова в корпусе, писал впоследствии: «Кутузов вошел в нашу залу и остановился там, где была высокая статуя Марса. Он молча стоял пред Марсом, и я через ряды моих товарищей подошел к нему и сказал: «Ваше Высокопревосходительство! В лице графа Ангальта мы лишились нашего нежного отца, но мы надеемся, что и вы с отеческим чувством примете нас к своему сердцу. Душа и мысль графа Ангальта жила для нас, и благодарность запечатлела в душах наших любовь его к нам. На полях битв слава увенчала вас лаврами, а здесь любовь ваша к нам будет одушевлять нас такою же признательностью, какую питали мы и к прежнему нашему отцу». Когда я кончил, Кутузов, окинув нас грозным взглядом, возразил: «Граф Ангальт обращался с вами как с детьми, я буду обходиться с вами как с солдатами». Мертвое молчание было единственным на это ответом».

Но Кутузов, старый кадет, знал, что нужно делать – убрать из корпуса заводил, старший класс, и он добился у Императрицы разрешения  выпустить его раньше срока. После очередного экзамена, как это было заведено в то время, Кутузов явился с докладом к Екатерине. На вопрос Екатерины о кадетах и результатах экзамена, Кутузов ответил: «Прекрасны, Ваше Величество, они слишком учены, им недостает только военной дисциплины. А потому, хотя они не дожили еще до срока двух лет, но позвольте их выпустить». Екатерина согласилась.

О том, как был осуществлен выпуск этих кадет, С.Н.Глинка вспоминал: «Кутузов созвал к себе наших офицеров и сказал им: «Господа, разведайте, кто из кадет не в состоянии самостоятельно обмундироваться, да сделайте это тайно. Наши юноши пресамолюбивые, они явно ничего от меня не возьмут». С мундиров недостаточных кадет мерки были сняты ночью: через три дня мундиры были готовы и отданы им, будто от имени их отцов и родных. Ударил час прощания. Мы составили круг. Кутузов вошел в него и сказал: «Господа, вы не полюбили меня за то, что я сказал вам, что буду обходиться с вами как с солдатами. Но знаете ли вы, что такое солдат? Я получил и чины, и ленты, и раны; но лучшею наградою почитаю то, когда обо мне говорят: он настоящий русский солдат. Господа, где бы вы ни были, вы всегда найдете во мне человека, искренне желающего вам счастья». Кадеты были покорены.

Император Павел I, как пишет в «Краткой истории 1-го кадетского корпуса» Висковатов, при первом же посещении кадетского корпуса 16 января 1797 г. приказал: «Аббатов прогнать, а корпус разделить на роты и назначить в каждую роту офицеров, как обыкновенно в ротах полковых». В корпусе возобладало преподавание военных дисциплин. По велению Императора основная тяжесть воспитания была возложена на офицеров-воспитателей. Кадеты младшего возраста составили так называемое малолетнее отделение. Остальные кадеты были разделены на 5 рот. В  конце 1798 г. Главным  директором корпуса был назначен Великий князь Константин Павлович, который оставался на этом посту до своей кончины в 1831 г.

В 1799 г. Константин Павлович принял участие в Итальянском и Швейцарском походах А.В.Суворова, перенес все тяжести этих  походов вместе с русскими солдатами. Он знал, какими должны быть русские офицеры, и требовал от командного состава корпуса, чтобы кадеты уже в стенах корпуса учились преодолевать трудности военной жизни, принимая участие в походах, получая соответствующую нагрузку на занятиях по физической и конной подготовке. Высочайшим указом 10 марта 1800 г. Сухопутный Шляхетский кадетский корпус был переименован в 1-й кадетский корпус.

Постепенно Кутузов ввел разделение кадет на роты: одну гренадерскую и четыре мушкетерские, и твердой рукой навел в корпусе порядок. Вскоре современники отмечали, что в корпусе «учреждена строгая дисциплина, сообразная с воинскими правилами». В то же время, по воспоминаниям кадета И.Жиркевича, Кутузов «с кадетами обходился ласково и такого же обхождения требовал от офицеров». Современники отмечали беспримерную заботу Кутузова о благе вверенного ему юношества. Для него не существовало мелочей. Особое внимание он уделял качеству питания воспитанников и требовал подавать ему «ежедневные записки, какое прошедшего дня для господ воспитанников было кушанье, и объяснить во оных о доброте припасов».

Стремясь усилить математическую подготовку будущих офицеров, Кутузов писал в одном из приказов: «Кадетам, которые не окажут твердое знание в арифметике, положить в лагерное время учебные часы для скорейшего окончания оной». Для преподавания математики в корпус был приглашен академик Н.И.Фус, автор учебников по алгебре и геометрии. Кутузов сознавал, что без овладения основами точных наук, в особенности математики, невозможно решить задачи общего образования, что знание математики – это одно из важнейших условий развития и правильного использования вооружения.

Многие методы воспитания будущих офицеров Кутузов перенес в корпус из своего обширного опыта войскового командира. Нововведением Кутузова было включение в число дисциплин специального курса военной тактики. Класс тактики был учрежден не только для кадет, но и для офицеров-воспитателей. Кутузов сам читал лекции по тактике, прежде разработав соответствующую методику. Изготовление схем и чертежей он поручил воспитанникам. По его указанию был создан тактический класс – для решения тактических задач как кадетами, так и офицерами-воспитателями.

При Кутузове корпус приобрел географические карты, «печатные оригиналы для рисовальных классов», так называемое «Руководство о машинах» Крафта, таблицы логарифмов, разборные учебные гранаты, которые по специальному заказу изготовлялись на Сестрорецком заводе. 

Кутузов вдохнул в жизнь Сухопутного кадетского корпуса новый дух. Даже в гренадерской роте  воспитанники все больше стали ассоциировать понятие личной чести не со стремительной карьерой, а со служением Отечеству. Воинская организация кадетской жизни, введенная Кутузовым, преобразила ее. Современники отмечали, что Кутузову «корпус обязан учреждением строгой дисциплины, сообразной с воинскими правилами». Соблюдение крепкой дисциплины, основанной на субординации, служило в глазах Кутузова одним из главных залогов нравственного воспитания. Требовательность директора к своим воспитанникам отражалась в его аттестациях выпускников. В одном из списков выпускников из 80 человек 7 получили следующую характеристику: «В науках пред прочими весьма отстали, а потому наравне с другими и не аттестуются. Представляются в унтер-офицеры». В своем рапорте Императору Павлу I Кутузов писал, представляя выпускников корпуса: «В списке поставлены они не по какому  другому старшинству, как по наукам и поведению». 

Кутузов умел отличить способных кадет. Кадету Карлу Толю, который больше других помогал Кутузову в изготовлении чертежей и тактических схем, он уже перед самым выпуском предложил остаться в корпусе еще года на два – подучиться и набраться опыта. Толь остался. Карл Федорович Толь (1777-1842),  кадет выпуска 1796 года, в чине капитана участвовал в Итальянском и Швейцарском походах Суворова, находясь при штабе полководца. За мужество при овладении Чертовым мостом награжден орденом Св.Анны и произведен в майоры. Под началом Кутузова К.Ф.Толь участвовал в сражении при Аустерлице (1805). Во время Отечественной войны с первого до последнего дня был в действующей армии. Закончил службу в звании генерала от инфантерии.

Под началом своего учителя в 1812 г. воевали с французами бывшие кадеты: командир Нарвского пехотного полка генерал-майор А.В.Богдановский, командир  Киевского гренадерского полка полковник А.А.Писарев, шеф 40-го Егерского полка полковник Ф.В.Сазонов, генерал-майор Я.А. Потемкин, 28-летний  командир гвардейской бригады генерал-майор Храповицкий, генерал-майор А.К.Ридигер и многие другие.

За первые 70 лет существования из 1-го кадетского корпуса было выпущено 3300 воспитанников, в их числе выдающиеся деятели на поприще военной и государственной службы, науки и искусства: генерал-фельмаршалы П.А.Румянцев, А.А.Прозоровский (1736),  М.Ф.Каменский (1755); генералы М.Н.Волконский (1736), П.И.Репнин (1737), И.И.Веймарн (1740), П.И.Мелиссино (1750), М.В.Каховский (1757); генерал-прокуроры А.А.Вяземский (1747), А.А.Беклешов (1764); адмирал И.Л.Голенищев-Кутузов (1743), генерал-инженер М.И.Мордвинов (1747). В 1803 г. корпус окончил Федор Николаевич Глинка. В 1805-1806 гг. он был адъютантом  генерала Милорадовича. В 1808 г. он выпустил свое первое произведение «Письма русского офицера». В 1815-16 гг. он издал уже 8 томов «Писем русского офицера», был одним из основателей «Военного журнала». Прожил 93 года и скончался в 1880 г.

При Александре I в 1816 г. штаты корпуса были доведены до 1000 кадет. Практически на протяжении почти всех лет царствования Александра I директором 1-го кадетского корпуса был генерал-лейтенант Ф.И.Клингер, занимавший  этот пост с  1801 г. до 1820 г. Методы воспитания, введенные Клингером, радикально отличались как от методов, которые использовал как  Ф.Е.Ангальт, так и М.И.Кутузов.  В корпусе стало больше формалистики, получили  широкое распространение   телесные наказания. Клингер был известным немецким писателем, основоположником  литературного направления "Drang und Sturm" ("Буря и натиск"), чьи принципы полностью или в значительной мере, разделяли И.В.Гете, И.Ф.Шиллер и другие выдающиеся представители  немецкой литературы рубежа XVIII—XIX вв. К наиболее известным произведениям  Ф.И.Клингера относятся  романы "Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад", "История Джаффарара Барменида", "Золотое зеркало" и др.   При этом ни одна из его книг не была переведена на русский язык, так как автор считал их опасными для "варварской страны". Клингер  рассматривал свою должность лишь как источник материальных средств, необходимых для занятий литературным трудом. Ф.И.Клингер болезненно переживал вынужденное пребывание в "варварской стране" и предпочитал использовать в общении с "варварами" такие же методы.

В начале царствования императора Николая I корпус не пользовался его вниманием и милостями. В день усмирения восстания декабристов 14 декабря    1825 г. корпус принял у себя раненых декабристов и оказал им медицинскую помощь. Корпус некоторое время находился на подозрении у императора. Однако вскоре все это было забыто. В списки кадет корпуса был зачислен Наследник Цесаревич Александр Николаевич, в последующие годы в списки корпуса были зачислены Великие Князья Николай Николаевич, Константин Николаевич и Михаил Николаевич. Как знак высочайшего расположения Николая I к кадетскому корпусу следовало рассматривать перенесение памятника бывшему питомцу 1-го кадетского корпуса фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому с  Марсова поля на площадь перед корпусом. В указе о перенесении памятника говорилось: «Желая способствовать украшению столицы и для памятников двух наших великих полководцев избрать лучшее место, чтобы сии знамения отечественной благодарности действовали на потомство тем сильнее – повелеваю: «Обелиск, воздвигнутый победам генерал-фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского, перенести на площадь 1-го кадетского корпуса – да юные питомцы сего училища, в котором воспитывался сам Герой Задунайский, созерцают монумент его славы; памятник Генералиссимусу Князю Италийскому, Графу Суворову-Рымникскому поставить на новой площади близ дома князя Салтыкова, где назначено быть Троицкому мосту. Отныне сии площади будут называться: первая – Румянцовскою,  вторая – Суворовскою».

25 июня 1831 г. на Дворцовой площадке в Петергофе состоялся парад военно-учебных заведений, во время которого Николай I объявил, что назначает себя Шефом 1-го кадетского корпуса. 28 июня Николай I присутствовал в корпусе на Зоре. Подойдя к Гренадерской роте корпуса, он обратился к фельдфебелю: «Кун, сделай перекличку моей роте». Кун сделал перекличку без списка, наизусть, чем вызвал похвалу императора. 30 июня, на параде Николай I стал во главе кадетского корпуса и провел корпус церемониальным маршем мимо императрицы, отсалютовав ей по уставу. При этом он заметил: «Я  директор 1-го корпуса».  

17 февраля 1832 г. корпус торжественно отметил 100-летний юбилей своего существования. По случаю праздника император  решил вручить корпусу новое знамя.    16 февраля к 7 часам вечера в концертный зал Зимнего дворца, где уже находились Главный начальник военно-учебных заведений Великий Князь Михаил Павлович, генерал-фельдмаршал Князь Варшавский граф Паскевич-Эриванский, генерал-адъютанты, директор Пажеского корпуса, были вызваны для получения знамени директор 1-го кадетского корпуса генерал-лейтенант Михаил Степанович Перский, батальонный командир 1-го кадетского корпуса полковник Слатвинский, Штаб и Обер-офицеры, фельдфебели, подпрапорщики, по одному унтер-офицеру и по два кадета рот  1-го кадетского  корпуса. 

Посреди зала на столе, покрытом малиновым бархатом, были приготовлены свернутое новое знамя и его принадлежности: древко, кисти и проч. По прибытии в зал Николай I как Шеф корпуса, обернув знамя около древка, вбил первый гвоздь, второй был вбит рукою Императрицы, третий –  Великим Князем Михаилом Павловичем, четвертый –  генерал-фельдмаршалом Паскевичем-Эриванским, пятый и следующие – генерал-адъютантами по старшинству, корпусными штаб-  и обер-офицерами и кадетами. Одним из последних вбил гвоздь цесаревич, наследник и Великий Князь Александр Николаевич, находившийся во время церемонии в кадетском мундире унтер-офицера Роты Его Величества. В конце церемонии император собственноручно прикрепил кисти и, подняв знамя со стола, вручил его подпрапорщику, после чего кадеты и бывшие с ними офицеры возвратились в корпус, где знамя было поставлено в церковь для освящения.

Знамя имело крест малиновый, углы белые с золотыми изображениями, на двух из них – вензелевого имени царствующего императора, в лавровом венке, а на остальных –  герба 1-го кадетского корпуса, состоявшего из  Меркуриева жезла и шпаги, наложенных один на другой крестообразно. В середине знамени на желтом поле изображен Государственный герб. Вокруг поля золотой лавровый венок, внизу надпись – 17 февраля 1732 г. – 17 февраля 1832 г.

В обширном зале, занимаемом библиотекой и Музеем корпуса, в дни юбилея в простенки между окнами были вделаны доски из серого мрамора с золотыми украшениями и с изображением имен: на первой доске – трех фельдмаршалов (П.А.Румянцева-Задунайского, М.Ф.Каменского, А.А.Прозоровского), окончивших корпус,  а на второй –  тех из поступивших 17 февраля 1732 года пятидесяти шести кадет, кто отличался в Корпусе успехами в науках и поведении, а впоследствии занимал почетные должности в государстве: А.В. Новосильцова, первого записавшегося в кадеты, И.И.Меллисино, Тайного советника и куратора Императорского Московского университета, князя П.И.Репнина, генерал-поручика и Полномочного министра при Испанском Дворе, принявшего из рук Императрицы Анны Иоанновны первое корпусное знамя, А.В.Олсуфьева, Действительного Тайного советника и Члена Государственной коллегии иностранных дел, Н.Н.Чеглокова, камергера Двора Императрицы Елизаветы Петровны.

            17 февраля к десяти часам утра батальон 1-го кадетского корпуса, состоявший из рот Его Величества, 1-й, 2-й и 3-й мушкетерских  в составе шести взводов  с ружьями и не­ранжированная рота, в составе двух взводов без ружей, был выведен  на Румянцевскую площадь и по­строен развернутым фронтом, имея знамя напротив памятника, воздвигнутого победам гра­фа П.А.Румянцева-Задунайского. В 10.30 прибыл император, верхом, в корпусном мундире, в сопровождении генералов, штаб- и обер-офицеров. Он обратился с привет­ствиями к кадетам, удостоенным в этот день производства в офицеры, и тем, кто находился в рядах батальона. Наследник престола цесаревич Александр во время парада стоял при знамени, в кадетском мундире. Батальон и неранжированная рота, предводи­мые императором, прошли церемониаль­ным маршем.

 Император наградил орденами: Главного ди­ректора Пажеского и кадетских корпусов ге­нерал-адъютанта Демидова — Св. Владимира 1-й степени, директора 1-го кадетского корпуса генерал-лейтенанта М.С.Перского — Св. Владимира 2-й степени, батальонного команди­ра Полковника Слатвинского — Св. Анны 2-й степени, командиров рот Его Величества ка­питана Севербрина и 3-й мушкетерской капи­тана Бунчковкого — Св. Владимира 4-й степе­ни, 1-й и 2-й мушкетерских капитанов Судовщикова и Смецкого  — Св. Анны 3-й степени.

В комнате Корпусного совета, выходящей окнами на Неву и сохранившей все убранство времени Петра Великого (напомним, что это был дворец А.Меншикова), был приготовлен зав­трак для императорской фамилии,  в соседних комнатах для знатнейших особ свиты,  в большом зале Корпус­ного музея – для  приглашенных на торжество, всего для 350 человек. Завтрак был дан от имени Великого Князя Михаила Павловича как Главного начальника военно-учебных заведений.

По окончании завтрака, присутствовавшие на нем и все кадеты, отправились в Зимний Дво­рец, где в аванзале к двум ча­сам собирались приглашенные от имени Императора все находившиеся в Петер­бурге бывшие воспитанники корпуса, состоявшие на военной и гражданской службе, находившиеся в отставке. Собралось свыше 400 че­ловек, окончивших кадетский корпус. На встрече присутствовали лица, начиная от полного генерала до прапорщика, от Дей­ствительного Тайного советника до чиновника 14 класса. Почти все они имели разные состояния, разные долж­ности, но все были благодарны учебному заведению, которое дало им образование. Всего на торжественном обеде присутствовало 1187 человек, среди которых были выпускники на­чиная с 1782 по 1831 гг. Старейшим из выпускников был генерал-лейтенант Павел Петрович Ушаков, которому Император «даровал позволение носить форму кадетского корпуса и повелел удвоить все оклады получаемого им жалования». Второе место по старшинству выпуска за­нимал отставной майор Философов. Во время встречи были забыты все различия чинов и званий, старые товарищи беседовали между собою, как это бывало в стенах корпуса.

В 8 ча­сов вечера перед зданием корпуса была устроена иллюминация. На другой день в 7 часов вечера в трех корпусных залах старших, средних и неранжированных рот был дан бал,  на кото­рый были приглашены родители и родствен­ники кадет, а также по 10 воспитанников Пажес­кого, 2-го и Павловского Кадетских Корпусов, молодые офицеры и все кадеты  Пер­вого Корпуса.

Директором корпуса в юбилейные дни был генерал-лейтенант Михаил Степанович Перский (1820-1832), выпускник кадетского корпуса. По словам современников, это был образованный, умный воспитатель, враг жестких мер и палочной дисциплины, любил кадет, и они отвечали ему тем же. М.С.Перский  сменил на посту директора Ф.И.Клингера.

Н.С.Лесков в повести «Кадетский монастырь» пишет о Михаиле Степановиче Перском  как о великом праведнике. Он был с кадетами в корпусе безотлучно. Никто из кадет не помнил, чтобы Перский хоть один раз покинул корпус. И когда его увидели на улице вместе с вестовым, весь корпус пришел в движение, от кадета к кадету передавалось невероятное известие: «Михаил Степанович прошел по улице!» Четыре раза в день он непременно обходил все классы. Ни один урок не обходился без него.

Принимая в корпус маленьких кадет, Перский, в частности, напутствовал их: «Ведите себя хорошо и исполняйте то, что приказывает вам начальство. Главное – вы знайте только самих себя и никогда не пересказывайте начальству о каких-либо шалостях своих товарищей. В этом случае вас никто уже не спасет от беды». Перский был противником всяких наказаний. Кадета ленивого или нерадивого он подзывал к себе и, касаясь лба кончиком, пальца произносил: «Дурной кадет». Для кадет это служило горьким уроком, и каждый стремился как можно скорее загладить свою вину перед директором корпуса. В день выступления декабристов 14 декабря 1825 г. сердобольные кадеты приютили и оказали помощь раненным во время событий на Сенатской площади.    Николай II был в ярости и, прибыв в корпус, обвинил кадет в том, что они кормили бунтовщиков, на что Перский ответил: «Они так воспитаны, Ваше величество, драться с неприятелем, но после победы призревать раненых, как своих».  Император ни слова не произнес в ответ. Через некоторое время гнев его прошел.

Александр II после вступлении на престол принял на себя звание Шефа корпуса с сохранением на всех погонах шефской роты вензеля Николая I. В это царствование в списки корпуса были последовательно зачислены Наследник Цесаревич Николай Александрович, Великие Князья Александр Александрович и Владимир Александрович, принц Ольденбургский. После Крымской войны был тщательно изучен вопрос подготовки молодых людей к службе в офицерском звании.

В 1862 г. комиссия под председательством Великого Князя Михаила Николаевича по представлению военного министра Д.А.Милютина рекомендовала императору специальные классы кадетских корпусов выделить в военные училища. Кадетские корпуса, оставаясь в ведении Военного министерства, превращались в военные гимназии с семилетним сроком обучения. В 1864 г. 1-й кадетский корпус был преобразован в 1-ю Санкт-Петербургскую военную гимназию, ему пришлось отказаться от старшинства первого военно-учебного заведения в России и передать его 1-му Павловскому военному училищу, которому заодно были переданы знамена, все реликвии корпуса, музей, архив и даже здание.

В 1882 г. 1-й кадетский корпус был полностью восстановлен в своих правах и тогда же довольно скромно был отмечен его 150-летний юбилей. В память об этом событии был учрежден жетон в виде офицерского нагрудного знака с кадетским погоном. К 1887 г. восстановленный во всех своих правах корпус был уже в своем историческом помещении и вновь стал именоваться 1-м кадетским корпусом.

Выпускник кадетского корпуса А.В.Борщов, поступивший в корпус в 1900 г., вспоминал: «Вставали мы рано. В шесть часов утра по бесконечному коридору, куда выходили все кадетские спальни, проносился долгий рокот барабана или резкие звуки горна. В спальнях зажигался яркий электрический свет и раздавался голос дежурного воспитателя: «Вставать! Вставать!». На умывание и одевание давалось полчаса, после чего рота строилась на молитву. Офицер-воспитатель тщательно осматривал каждого, хорошо ли вымыт, как начищены сапоги и пуговицы на бушлате. Сапоги чистились ваксой, а пуговицы толченым кирпичем на особой деревянной «гербовке», на которую нанизывались все восемь пуговиц сразу. Затем строем шли в столовую пить чай. Полагалась большая  белая кружка чаю с тремя кусками сахара и французская булка. Затем расходились по классам. От 7 до 8 часов шли «утренние занятия». В 8.15 перед первым уроком полагалась 20-ти минутная прогулка. За уклонение от прогулки строго взыскивали. Прогулка кончалась барабанным боем, в 8.30 начинался первый урок. До завтрака было три урока с десятиминутными переменами между ними. От 11.00  до 11.30 – завтрак.

В столовой в первой роте команды подавались вице-фельдфебелем. Кадеты расходились по столам. Обычное меню – котлеты с макаронами, сосиски с пюре, бефстроганов, чай. Хлеб обычно давали черный. После завтрака разрешалось уходить поодиночке, следовала обязательная получасовая прогулка на плацу. В полдень снова начинались уроки до 15.20. Два урока классной работы, а один – гимнастика или строевая подготовка. От 16.00 до 16.30 – обед. Подавались суп, жаркое и пирожные, после чего расходились по ротам строем. До 18.00 – свободное время, до 20.00 – приготовление уроков по классам. В 20.30 – вечерний чай. В 21.00 ложились спать. С момента, когда гасили свет и зажигались «ночники», всякие разговоры запрещались и нарушители отправлялись на штраф, т.е. на стойку в 10-15 минут у входа в комнату дежурного офицера».

Давая характеристику развлечениям кадет, Борщов отмечал: «Любимой кадетской игрой на плацу была «лапта», игра отличная, спортивная и чисто русская. Любимым зимним спортом кадет было катанье на коньках и «баталии» при игре в снежки. Обычно сражались класс против класса, редко рота против роты. Офицеры-воспитатели принимали горячее участие в этих баталиях. Любили кадеты строевой роты ученья с винтовками на плацу, а также «военные прогулки «по четвергам после занятий по городу, под звуки оркестра, с горнистами и барабанщиками во главе».

12 октября  1904 г. при корпусе был создан пансион-приют имени Ее императорского Величества Императрицы Александры Федоровны. Пансион-приют предназначался для воспитания детей дошкольного возраста – сыновей офицеров, пострадавших во время войны с Японией и подготовки их для поступления в кадетский корпус. Штат пансиона был установлен в 20 мальчиков в возрасте от 7 до 10 лет.

В 1900-1904 гг. директором кадетского корпуса был генерал-майор В.И. Покотило, который установил в корпусе строгие порядки  и с его уходом, по словам выпускников корпуса, закончился  «суровый режим, ко­торый великолепно вышколил кадет в дисци­плинарном отношении, но в то же время все­гда держал массу в напряженном, нервном со­стоянии, которое в любой момент и по любому поводу могло принять бурные формы. Тем не менее простились кадеты с В. И. Покотило тепло и сердечно, ибо велико было в массе оба­яние сильной воли и справедливости, которые он олицетворял собою».

Директором корпуса был назначен бывший директор Воронежского кадетского корпуса генерал-майор Федор Алексеевич Григорьев, оставивший о себе среди выпускников самую добрую память. Когда в своей речи при вступлении в должность Ф.А. Григорьев отметил, «что с чувством особой гордости  он вступает в управление старей­шим корпусом с его блестящей и обязывающей историей, все невольно почувствовали, что по­веяло теплом и сердечностью». В первых же беседах с офицерами-воспитателями Григорьев отметил, что знаком  с хорошо налаженной деятельностью корпуса, выразил безусловное доверие к персоналу и просил продолжать свою работу в том же направлении, твердо рас­считывая на полную поддержку с его стороны. Он очень осторожно подхо­дил ко всем педагогическим вопросам и боль­ше всего оберегал авторитет воспитателя. Он никогда и ничего не предпринимал по отношению к отдельным кадетам без ведома и согласия воспитателя и ротного командира, в отношении общих распоряжений — без обсуждения намеченной меры в ротном или общем педагогическом комитете. На первых порах, пользуясь его доступностью, кадеты часто обращались к нему по личным делам, но он неизменно направлял их к воспитателю.

Одной из проблем,  с которой Григорьев столкнулся в корпусе,  был вопрос о курении. Предыдущий директор корпуса генерал–майор Покотило вел напряженную, но безуспешную борьбу с курильщиками. Часто возникали весьма натянутые отношения между воспитателями и кадетами, так как персонал корпуса никогда не встречал в этой борьбе поддержки среди родителей и общества и поэтому всегда был одинок. Генерал Григорьев при первом же обнаруженном случае курения собрал 1-ю роту и объявил, что сам он курит с 13 лет, подвергался в корпусе весьма суровым наказаниям и все-таки продолжает курить и до сих пор. Зная по опыту, что тому, кто курит не из «молодечества», а успел уже привыкнуть, отвыкнуть трудно, он решил допустить в 6 и 7 классах курение, с тем  чтобы кадеты курили и хранили табак и папиросы только в определенных для этого местах и чтобы твердо помнили всегда и везде, что он не разрешает курения, ибо не имеет права разрешить, а только «допускает», как неизбежное зло.

По воспоминаниям кадет, участвовавших в этой встрече, «трудно было скрыть тот бурный восторг, с каким встретили кадеты это заявление». С другой стороны только старый, опытный воспитатель мог понять, какая масса дисциплинарных проступков, имеющих свой корень в борьбе с курением, была сразу вычеркнута из обихода на много лет вперед. Практическая целесообразность этой меры сказалась очень быстро. К концу учебного года, около 20%. курильщиков, куривших из «молодечества», бросили курить. Стало не интересно.

В воспитательном отношении, Федор Алексеевич тоже изменил сразу и довольно резко общий характер работы. При первом же удобном случае он объявил во всех ротах, что ненавидит ложь и не уважает лгунов, поэтому всякий, кто сразу сознается в своем поступке и, вообще, будет правдив, может быть уверен, что понесет наказание вполовину меньшее, чем заслуживает, а может быть, смотря по обстоятельствам, наказание ограничится лишь разъяснением проступка. Для лгунов — пощады не будет.

Офицер-воспитатель кадетского корпуса Н.М.Химишев вспоминал в этой связи: «Под руководством Федора Алексеевича, мне посчастливилось сделать полный выпуск, то есть провести отделение с 1-го класса и до по­следнего (1907-1914 г.г.). В младших классах у меня были случаи запирательства из боязни наказаний, но в 7 классе о наказаниях уже не думали и сознавались в своих прегрешениях сразу, не задумываясь. Это явление наблюда­лось и в случае групповых проступков. Всяко­му понятно, в какой степени это облегчало ра­боту и как много устранялось поводов к столк­новению между воспитателями и кадетами».

С появлением Федора Алексеевича, кадеты сразу и заметно успокоились и приоб­рели большую уравновешенность. Все манеры нового директора как-то невольно внушали спокойствие, кроме того, Федор Алексеевич очень любил все, что заслуживает похвалы, хвалить вслух, а что заслуживает порицания, порицать, по возможности, наедине. Этот инте­ресный педагогический прием очень быстро установил атмосферу удовлетворения и спокойствия.

В основу всей своей деятельности по воспитательной части Федор Алексеевич сразу положил принцип контролируемого доверия и полного уважения к личности кадета. Чуткая молодежь оценила это, очень дорожила доверием и не злоупотребляла им. Федор Алексеевич был врагом наказаний. При нем чаще всего применялось такое наказание, налагаемое комитетом, как снижение баллов за поведение. Из обиходных наказаний применялось сокращение отпуска, редко — лишение, а для малышей — непродолжительный штраф и лишение игр (посидеть на скамейке), как меры успокоительные. Арест, как таковой, не применялся. Из двух карцеров один был превращен в склад разного имущества, а другой служил для бесед наедине воспитателя с кадетом. Редко когда сажали туда кадета на 1-2 часа, но и то не ради наказания, а чтобы дать ему возможность успокоиться и одуматься. Кадеты стали смотреть на карцер, как на отдельный кабинет, где они могли сосредоточиться на своих личных делах и часто обращались к дежурному офицеру с просьбой разрешить занять карцер, чтобы приготовить уроки или написать письмо.

С первого же дня Федору Алексеевичу не понравилась и та обстановка, в которой жили кадеты. Повсюду были голые плохо выкрашенные стены, в залах рот не было удобной мебели. Федор Алексеевич вскоре начал говорить о том, что помещения  корпуса необходимо сделать уютнее и удобнее, а  корпус необходимо обставить так, чтобы кадет мог и отдохнуть в свободное время и, кроме того, воспитывался бы самой обстановкой. «Я не могу себе представить, - говорил Федор Алексеевич, - чтобы кто-нибудь рискнул бросить окурок на пол в хорошо обставленной гостиной,  всякий непременно поищет пепельницу».

Он нашел поставщиков, которые приняли его заказы в рассрочку, а для получения средств он использовал свое право принимать сверхштатных своекоштных кадет. Остаток от расходов на воспитание и содержание их по закону поступал в распоряжение директора на непредвиденные расходы. Численность корпуса возросла с 550 кадет по штату до 800 человек, в распоряжение директора стали поступать большие средства.

Улучшение быта началось с пищи, благоустройства лазарета и приведения ротного зала  1-й роты в благообразный уютный вид. Появилось свыше 100 хороших стульев, разные столы, шахматные столики, рояль, два аквариума, большой и малый, освещенных разноцветным электричеством, с  разными видами рыб, террариум, картины, фотографии и т. д. Для ухода за аквариумами и террариумом были назначены любители-кадеты по их собственному желанию. Для ротной ико­ны был сделан роскошный дубовый резной киот, ружья были перенесены в ротный зал, поставлены по сторонам иконы в больших пи­рамидах и таким образом послужили и для украшения зала. С осени, в одном, из углов за­ла был поставлен большой круглый стол, осве­щенный особой лампой под хорошим абажу­ром, и организована читальня.

Сборный зал постепенно стал приобретать художественно-величественный вид. Для отделки зала был приглашен художник, и по его чертежам была выполнена мебель, массивные дубовые двери и подставки под портреты. Уличные фонари были убраны, и вместо них вновь водворились оборудованные для электрических свечей исторические люстры, видавшие еще времена Екатерины Великой, но затем, по какому-то печальному недоразумению, попавшие на чердак.

Впоследствии была великолепно оборудова­на столовая, — роскошные дубовые буфеты, серебро, всевозможная посуда и т. п., в ротных умывальнях устроены ванны для мытья ног с холодной и горячей водой; за­ново была отремонтирована баня и устроен бассейн с проточной водой для плава­ния. Не было ни одной мелочи в жизни корпу­са, на которую не обратил бы внимания Федор Алексеевич, и корпус, по словам очевидцев, его заботами очень скоро потерял свой «сугубо-казарменный облик и приобрел вид хорошей, благоустроенной квартиры большого масштаба».

Заботясь о благоустройстве  лазаре­та, Федор Алексеевич с первого же года установил как правило — к тяжелоболь­ным кадетам приглашать на консилиум про­фессоров-специалистов, а если по ходу болез­ни необходимо было постоянное наблюдение профессоров, то такого больного устраивать в образцовые клиники и все расходы принимать на счет казны.

Все это кадеты видели, знали, ценили, и Федор Алексеевич в необыкновенно короткий срок приобрел глубокую и прочную любовь кадет. Даже прозвища его дышали  ясно выраженной симпатией: сначала его называли «добродушный дядя из провинции», но затем очень скоро перешли на прозвище «папаша», в котором звучала уже не только симпатия, но и благодарность за заботы. Малыши его еще называли «Дядя Пуп», и при этом неизменно лицо у них расплывалось в широкую и добрую улыбку. Григорьев добился разрешения на издание собственного журнала «Кадетский Досуг» (по тому времени – шаг, не лишенный некоторого риска), на организацию под личную ответственность читальни (журнал и читальня играли роль великолепной отдуши­ны во внутренней жизни корпуса).

А.Ветлиц, учившийся в корпусе при Ф.А.Григорьеве, вспоминал годы, проведенные в корпусе: «При первых же шагах кадетской жизни мне очень понравились отношения кадет между собой и с начальством. Со мной вместе поступили новички, носившие титулы баронов, графов и князей, но это им никаких привилегий не давало. Их так же, как и других, ставили «на штраф», оставляли без отпусков. Сами же кадеты никакого неравенства не переносили, и горе тому, кто хотел сделаться «любимчиком» своего воспитателя. Это бывало редко, и расправа с таким была всегда тяжелая.

На плац мы выбегали в одних бушлатах, и несмотря на петербургскую холодную зиму, не знали ни теплой шинели, ни фуфайки, ни шерстяных носков, о галошах же не имели никакого представления. Вообще закалялись всякими способами и, может быть, благодаря этому простуженных среди кадет почти не бывало. Выбежав на наш плац летом, мы играли в футбол, городки, лапту, а зимой для любителей кататься на коньках устраивался каток. Офицеры-воспитатели  заботились о физическом развитии своих кадет. Корпус мог гордиться своими гимнастами. Японские офицеры, посетившие корпус, пришли в восхищение от упражнений, показанных им кадетами 7-го класса». 

Далее А.Ветлиц отмечал: «Спали мы на простой железной кровати, на которой лежал деревянный щит и тоненький матрац. Белье на нас менялось два раза в неделю, утром был ежедневный осмотр, кадет приучали к чистоплотности. Мы любили наших воспитателей, однако прямо враждебно относились  к нашим преподавателям. Особенно почему-то не любили преподавателей французского и немецкого языков, всегда стараясь сделать им какую-нибудь неприятность. Несмотря на свое полное равнодушие к изучению языков, я отлично выучил рапорт на обоих и, когда они приходили на урок, я им громко и отчетливо рапортовал, имея всегда одно и то же число больных и находившихся в классе.

Не знаю, как пришла мне в голову мысль зажарить на уроке яичницу. Раздобыл банку от монпансье, вставил в нее свечку, а крышку приспособил под сковородку. Купив кусочек масла и яйцо, принялся за дело во время урока русского языка. Как всякий уважающий себя настоящий кадет, сидел я на галерке, а потому довольно спокойно зажег свечку, поставил сковородку с положенным на нее маслом, а когда оно растаяло, разбил яйцо и закрыл крышку. Преподаватель русского языка Дмитриев расхаживал по классу, ничего не замечая. Но вот он остановился, прислушался, повернулся в мою сторону, весь класс замер, не понимая, откуда доносится довольно явственное шипенье и идет дым. Дмитриев с видом  человека, решившего рискнуть  жизнью, бросился ко мне, открыл парту и, схватив мою плиту, хотел потушить свечу. Однако плита была столь горяча, что он выпустил ее из рук и моя яичница оказалась на полу. В классном журнале появилась запись: «Во время урока русского языка Ветлиц жарил яичницу». Спас меня от наказания воспитатель, который ко мне хорошо относился.

Заканчивая свои воспоминания, скажу, что собрались мы в «Меншиковский дворец» со всех концов России десятилетними мальчишками разных национальностей, но наши воспитатели очень скоро сумели нас сбить в одно целое и слово «инородец» мы просто не знали, живя одной дружной семьей. Во время отпусков мы ехали во все концы России – осетины и горцы на Терек, татары - в Казань и Астрахань, грузины - в Тифлис, армяне - к себе в Ереван».

Занимаясь общими делами, Федор Алексее­вич не забывал, что управляет «старейшим» корпусом. Изучая исторические материалы, Фе­дор Алексеевич не только проникся благогове­нием к блестящему прошлому своего корпуса, но и загорелся мыслью вернуть ему преж­ний блеск и славу. Прежде всего, он обратил внимание на то, что корпус не праздновал 150-летнего юбилея, так как корпус в то время именовался военной гимназией. Поэтому он решил возбудить ходатайство о разрешении вместо  пропущенного 150-летнего юбилея отпраздновать 17 февраля 1907 года  175-летний юби­лей. При содействии Великого князя Константина Константиновича  удалось получить Вы­сочайшее разрешение на празднование юби­лея, но без расходов от казны, так как 175-летние юбилеи по правилам праздно­вать не полагалось.

В частных беседах Федор Алексеевич высказывал свою мечту — видеть Шефом  корпуса, как было в старину, императора. Говорить об этом вслух, конеч­но, было нельзя; просить о такой Монаршей милости — тем более, предстояло  как-то навести на эту мысль и доказать, что корпус заслуживает такой высокой мило­сти. Это была задача исключительной сложности, ибо в высших военных сферах к этому от­носились отрицательно: предвари­тельные беседы установили там наличие твердого убеждения, что такая высокая честь может принадлежать лишь строевой части. С отделением специальных классов  корпус потерял на это право и пото­му не сохранил и Шефства.

17 февраля 1907 г. корпус торжественно отметил свое 175-летие. В этот  день император Николай II принял на себя звание Шефа корпуса и повелел 1-ю роту именовать Ротою Его Величества, а на погонах носить вензель императора Николая II. 18 февраля в стенах корпуса  состоялся парадный литературно-музыкальный вечер, закончившийся танцами. На сцене кадеты в исторических костюмах читали стихи, специально написанные к юбилею поэтом Лебедевым. Был инсценирован исторический урок танцев младших рот в голубых костюмах времен Екатерины II.  Ротные залы и другие комнаты были декорированы, каждая в своем духе: зал 4-й роты представлял собой просторный терем в старорусском стиле, 2-й роты – зимний сад, одна из комнат была отделана в египетском стиле.

В конце марта 1907 года от 1-го кадетского корпуса была направлена делегация в Царское Село в составе Директора, командира Роты Его Величества полковника Забелина и ее вице-фельдфебеля Богдановича для передачи императору нагрудного знака, полагавшегося офицерам 1-го кадетского корпуса при парадной форме. Знак был красивый, серебряный, с большим вензелем императрицы Анны Иоановны. Государь хотел иметь его при шефской форме. По старой традиции, эти знаки были собственностью корпуса и выдавались офицерам под расписку в особой книге, хранившейся в музее корпуса.

Государь принял делегацию, поговорил с Богдановичем и поставил свою подпись под подписью последнего расписавшегося в книге офицера-воспитателя. На прощание он спросил Богдановича: «А почему у тебя на поясе нет штыка? Хочу, чтобы кадеты строевой роты носили холодное оружие при отпускной форме». После этого  кадетам строевых рот всех корпусов выдали штыки в лакированных ножнах.

В 1917 г. Григорьев вышел в отставку. Федор Алек­сеевич вернул корпусу прежний блеск и славу и занял в его истории самое по­четное место. Н.М.Химшиев, автор воспоминаний о Ф.А.Григорьеве,  сравнил  его с графом Ангальтом.

Выпускник кадетского корпуса Н.Косяков, уточняя некоторые исторические моменты в жизни корпуса, отметил, что «до 17 февраля 1917 г. 1-й кадетский корпус носил на погонах вензель «1К» и название 1-го кадетского. Только после последнего Корпусного праздника 17 февраля 1918 г. вышло Высочайшее повеление писать название корпуса прописью, то есть Первый кадетский корпус».

 

         Директорами кадетского корпуса последовательно были:

 

                       Главные директора:

1.          Действительный тайный советник, барон Бурхард Кристоф (Христофор Антонович) Миних (1731-1741);

2.          Принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Вольфенбюттельский (1741);

3.          Принц Людвиг-Иоганн Гессен-Гамбургский (1741-1745);

4.          Генерал-адъютант В.Н.Репнин (1745-1748);

5.          Тайный советник князь Б.Г.Юсупов (1748-1756);

6.          Великий князь Петр Федорович (1759);

7.          Генерал-поручик И.И.Шувалов (1759-1763);

8.          Генерал-майор М.М.Философов (1763, апрель-1765).

            

             Генеральные директора:

 

  1.        Генерал-поручик  Иван Иванович Бецкой (1765-1773);

  2.        Генерал-поручик Парпур (1773-1784);

  3.        Генерал-поручик, граф Де-Бальмен Антон Богданович (1784-1786);

  4.        Генерал-адъютант граф Ф.Е.Ангальт (1786-1794);

  5.        Генерал-поручик Михаил Илларионович Кутузов (1794-1797);

  6.        Великий Князь Константин Павлович (1797-1831).

            

             Директора:

 

1.          Генерал-майор, барон Людвиг фон Люберас (1731-1734);

2                     Действительный тайный советник Христиан Миних (двоюродный брат Б.Миниха), (1734);

3.          Генерал-майор фон Тетау (1734-1741);

4.          Зихгейм  не был назначен директором ,  он исполнял его обязанности;

5.          Генерал-майор А.П.Мельгунов (1756-1762);

6.          Генерал-майор князь Г.М.Репнин (1763, март)

1. Генерал-майор Брант (1763-1770)
2. Генерал-майор Де-Ласкари (1770-1773)

9.          Генерал-лейтенант граф И.Е.Ферзен (1797, декабрь- январь 1798);

10.        Генерал-майор Андреевский (1798, январь);

11.        Генерал-лейтенант Матвей Иванович Ламздорф (1799, март);

12.        Генерал от инфантерии Платон Александрович Зубов (1800-1801)

13         Генерал-майор Иван Иванович Дибич (1801)

14.        Генерал-лейтенант Федор Иванович Клингер (1801-1820);

15.        Генерал-лейтенант Михаил Степанович Перский (1820-1832);

16.        Генерал-лейтенант П.П.Годеин (1832-1843);

17.        Барон Шлиппенбах (1843-1847);

18.        Полковник Лихонин (1847-1852);

19.        Генерал-майор Гартунг (1852-1864);

20.        Генерал-майор Евгений Карлович Баумгартен, директор военной гимназии (1864-1876);

21.        Генерал-майор Павел Иванович Носович, директор военной гимназии (1876-1887);

22.        Генерал-лейтенант Михаил Парфенович Верховский (1887-1900);

23.        Генерал-майор Василий Иванович Покотило (1900-1904);

24.        Генерал-майор Федор Алексеевич Григорьев (1904-1917).

 

За 175 лет в корпусе было воспитано 95 георгиевских кавалеров. Орденом Св. Георгия 1-й степени был награжден П.А.Румянцев-Задунайский «за одержанные над неприятелем победы при Ларге 7 июля и под Кагулом 21 июля 1770 г». Среди кавалеров ордена Св.Георгия 2-й и  3-й степени А.А.Прозоровский и М.Ф.Каменский; 2-й и 4-й –  Карл Толь; 3-й и  4-й степеней – Д.Михельсон, Яков Гине, П.Чеглоков, Я.Потемкин.

Георгиевскими кавалерами стали за отличие в сражениях с французами в 1812-1815 гг. – 11, в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг. – 30  и  в русско-японскую войну 1904-1905 гг. – 18 выпускников 1-го кадетского корпуса.

Гордостью корпуса являлись мраморные доски: черная – в церковной усыпальнице с 276 именами выпускников корпуса, убитых и умерших от ран, полученных на полях сражений; белая, в соборном зале – с именами Георгиевских кавалеров; серая – с именами  фельдмаршалов: П.А.Румянцева-Задунайского, А.В.Суворова, М.Ф.Каменского, А.А.Прозоровского, Великих князей Николая Николаевича и Михаила Николаевича.

Первыми кураторами Московского университета были выпускники Первого кадетского корпуса И.И.Мелиссино и М.М.Херасков. Выпускник корпуса Мордвинов (1741) в 1762 г. возглавил только что созданный Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус, П.И.Мелиссино (1750) возглавил Второй кадетский корпус после Мордвинова, И.Л.Голенищев-Кутузов (1743), выпущенный в гардемарины, при Екатерине П возглавил Морской кадетский корпус и руководил им почти 25 лет. В конце ХУIII-начале Х1Х вв. все военно-учебные заведения того времени возглавлялись выпускниками 1-го кадетского корпуса

 

Среди известных выпускников корпуса:

-     Альбедиль Ф.К., генерал от артиллерии, директор 2-го Московского кадетского корпуса:

-     Ахшарумов Д.И. (1792-1837), генерал-майор, первый историк Отечественной войны  1812 г.;

-     Веймарн И.И. (1722-1792) – 1740, генерал-поручик, начальник А.В.Суворова в войну с польскими конфедератами в 1768-1772 гг.;

-     Вестфален Ф.А., генерал-майор, сподвижник А.В.Суворова;

-     Винтулов А.Д. (1817), генерал-лейтенант, директор Михайловского Воронежского кадетского корпуса с 1845 по 1856 гг.;

-     Гогель И.Г., генерал-лейтенант артиллерии, военный педагог и писатель, директор Пажеского корпуса с 1806 по 1830 гг.;

-     Жемчужников А.П. (1764-1840), генерал-лейтенант, 19 лет командовал дивизией;

-     Ильин А.А. (1834-1889), генерал-лейтенант, известный картограф, основатель картографического общества;

-     Кульнев Я.П.(1738-1809) – 1785, генерал-лейтенант, герой Отечественной войны 1812 г.;

-     Куропаткин А.Н. (1848-1925), генерал-адъютант, генерал от инфантерии, военный министр с 1898 по 1904 гг., основатель российской военной разведки, член многих академий;

-     Кушников С.С. (1767-1839) – 1787, сподвижник и адъютант А.В.Суворова;

-     Минут А.Я. (1773-1842) – 1793, генерал-лейтенант, конструктор первой в России сверлильной машины для пушек;

-     Морков И.И. (1730-1829), генерал-лейтенант, сподвижник А.В.Суворова;

-     Нотбек В.В. (1825-1894) – 1843, генерал от инфантерии, активный деятель по перевооружению русской армии винтовками Бердана;

-     Обручев А.Н. (1829-1871), полковник, основатель крепости на Амуре в районе города Николаевск-на-Амуре;

-     Ореус Ф.М., генерал-лейтенант, директор Полоцкого кадетского корпуса с 1842 по 1852 гг.;

-     Перский М.С. (1776-1832), генерал-лейтенант, директор 1-го кадетского корпуса с 1820 по 1832 гг.;

-     Поливанов Ю.И. (1751-1813), генерал-майор, сподвижник А.В.Суворова;

-     Рылеев К.Ф. (1795-1826) – 1814, прапорщик артиллерии, поэт, декабрист, один из руководителей Северного общества декабристов;

-     Чигирь М.Г., генерал-майор, директор Полоцкого кадетского корпуса с 1809 по 1910 гг.

    В здании кадетского корпуса были размещены музей, церковь, корпусная фундаментальная библиотека, состоявшая как из русских книг, так и из книг на французском и немецком языках. После закрытия корпуса библиотека в целом не пострадала. В настоящее время библиотека находится в фондах Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. В наибольшей степени пострадала русская часть библиотеки, состоявшая из 848 томов. Иностранная часть уцелела вся - 7640 томов на французском и немецком языках. Среди этих книг – собрание сочинений Вольтера издания 1761-64 гг., «Об общественном договоре» Руссо – 1762 г., сочинения Лессинга 1784 г., и Франклина 1773 г.

Сохранились 365 томов рукописей самих кадет корпуса. Эта рукописная библиотека была создана во времена директора графа Ф.Е.Ангальта. Материал ее столь огромен и разнообразен, что требует значительного времени для глубокого и тщательного его исследования. В этих томах –  сочинения кадет, которые они писали в течение шести лет учебы в корпусе. Наиболее удачные сочинения удостаивались твердого переплета.

Музей Первого кадетского корпуса был основан при графе Ф.Е.Ангальте и располагался в большом зале, где кадеты могли отдохнуть, заняться личным творчеством в так называемой «Рекреационной зале». Среди предметов, наполнявших этот зал, находились книги древних авторов, бюсты и портреты великих людей древности и современных писателей, государственных деятелей и полководцев. К наиболее ценным экспонатам относились знамена корпуса ХУ111 века, штандарт конной роты эпохи Анны Иоанновны, мраморный бюст Петра Великого работы Фальконе, Образ воздвижения креста (резьба по кости), собственноручная работа Петра Великого, подлинные акварели художников времен Екатерины. После празднования 175-летнего юбилея музей украсился манекенами, одетыми в историческую форменную одежду, которая была специально изготовлена ко дню юбилея. Все кивера, каски, треуголки, шпаги были заказаны в лучших мастерских. Многие экспонаты музея сохранились и после революции.

Летом 1917 г. Временным правительством корпус был переименован в «Гимназию военного ведомства». Накануне октябрьских событий 1917 г. по приказу Временного правительства в Сборном зале корпуса был размещен самокатный батальон, предназначенный для защиты от возможного восстания под руководством большевиков. Считавшийся отборной частью и имевший в своем составе хорошо подготовленных солдат, батальон в дни октябрьского восстания  объявил нейтралитет и не сдвинулся с места на защиту Временного правительства. Семь месяцев батальон располагался в стенах, корпуса и за это время не произошло ни одного серьезного конфликта. Советская власть назначила в гимназию своего комиссара – унтер-офицера Ульченко (в некоторых воспоминаниях упоминается некто Колесников). Новая власть потребовала от гимназистов снять погоны и перестать называть себя кадетами. Каптенармус, обрезая погоны, оставлял красную полоску в 2-3 сантиметра шириной.

В феврале 1918 г. гимназию посетил полномочный представитель нового начальника Военно-учебных заведений капитан Дзевалтовский. В день его визита бывшие кадеты толпой собрались на площадке перед комнатой дежурного офицера. Дзевалтовский объявил, что кадеты перестали быть представителями военно-дворянской касты, и что их долг теперь – встать на сторону служения народу. Начальству, по его словам, были даны соответствующие указания и тот, кто не подчинится законам новой власти, будет исключен из корпуса и понесет серьезное наказание. За внутренним укладом жизни в корпусе начальство попросило следить кадет старших классов.

Старшие кадеты выполняли эту роль с большой добросовестностью, стараясь всеми силами сохранить в корпусе порядок и надеясь на возвращение к прежней жизни. Вместе с тем кадеты, по словам современников, старались не привлекать к себе особого внимания  внешнего мира, веря в то, что большевики долго не продержатся. Со времени октябрьской революции в корпусе все время  скрывались офицеры и юнкера разных частей и училищ. Начальство знало об этом и просило кадет соблюдать конспирацию и осторожность. Старшие кадеты понемногу стали покидать Петроград и направляться в армию Корнилова или в другие белые части. В корпусе стали появляться вербовщики из подпольных организаций, боровшихся против советской власти, рассказывали о средствах борьбы и имевшемся оружии, о сети агентов и информаторов. Со стороны многих кадет поступали просьбы о зачислении в тайные организации и направлении в действующие части.

Получив сообщение о переезде Ленина и его правительства из Петрограда в Москву, кадеты подключились к активной подготовке диверсии на железной дороге. Рота Его Величества почти в полном составе решила принять участие в этой акции. Однако списки заговорщиков попали в руки чекистов. И тогда старшие офицеры бывшего кадетского корпуса 26-27 февраля 1918 приняли решение объявить учебный год оконченным и распустить кадет по домам. Старшим кадетам были выданы свидетельства об окончании 6 или 7 класса корпуса, проездные документы и специальные удостоверения, подписанные директором и ничего не понимавшим комиссаром Ульченко. Уезжавшим выдавались вещи, белье, паек на неделю. 28 февраля утром почти все кадеты находились на Николаевском вокзале для отъезда в Москву. В этот же день в корпусе был проведен обыск, нескольких офицеров возили на допрос. Но их не арестовали

6 марта 1918 г. Первый кадетский корпус был окончательно расформирован. История Первого кадетского корпуса как военно-учебного заведения окончилась. Многие бывшие кадеты корпуса погибли в годы гражданской войны. Те из них, кто смог выехать из России, создали за границей объединение кадет-выпускников Первого кадетского корпуса. В 1932 г. в день двухсотлетия со дня создания корпуса  на торжественное собрание, посвященное юбилею, в Париже собралось около 300 бывших кадет.

Здание кадетского корпуса отошло в ведение военного ведомства советского правительства. В корпусе была основана 1-я Интернациональная школа курсантов. Начальником школы был назначен профессор Академии Генерального штаба Петр Иванович Изместьев. Его усилиями  были спасены архив и музей корпуса. Архив корпуса был перевезен в здание Главного штаба на Дворцовой площади. В архиве сохранились все документы с 1731 по 1917 гг. Сохранились классные журналы, аттестаты кадет, вся бухгалтерия и отчетность. Музей корпуса был перевезен в Артиллерийский музей.

 

 

 

 

Краткая библиография:

 

1.  Антонов А.Н. «1-й Кадетский корпус». СПб., 1906.

2.   Антонов А.Н. «Музей Первого кадетского корпуса». –  «Военная быль»,  № 72, 1966. 

1. Бескровный Л.Г. «М.И.Кутузов.  Документы». М., 1951.
2. Борщов А.В. «Воспоминания о Первом Кадетском корпусе». –  «Военная быль», №№ 96-97, 1970.

5.    Борщов А.В. «Из воспоминаний». –  «Военная быль»,   № 70, 1964.

6.   Ветлиц А. «Первый кадетский корпус». –  «Военная быль»,  № 54-55, 1963.

1. Висковатов А.В. «Краткая история Первого кадетского корпуса». СПб., 1832 .

7.   «Военная быль»,  № 84,  1967. С.1-6.

8.  Геринг А. «Библиотека Первого кадетского корпуса». –  «Военная быль»,          № 121, 1973.

9. Геринг А. «Первый кадетский корпус. Его роль в создании русского драматического театра». –  «Военная быль»,  № 90, 1969.

10. «Записки Сергея Николаевича Глинки». СПб.,1895.            

11. Исаков Е.П. «О доблести, добре и красоте». М., 2000. С. 339-342.    

12. «Историки Ключевский и Соловьев о шляхетском Сухопутном Кадетском корпусе». –  «Военная быль»,  № 80, 1967. С.36-37.

13. Косяков Н.А. «Конец Первого кадетского корпуса»». -  «Военная быль», № 103, 1970.

14. Лесков Н.С. «Кадетский монастырь». ПСС, т.4.  М., «Правда», 1989.  С. 42-64.

15. Лузанов П.Ф. «1-й Сухопутный кадетский корпус (ныне 1-ый КК) при графе Минихе». Вып. 1. СПб., 1907.

16. «Новая порода людей» Императрицы Екатерины и Первый Кадетский корпус». –  «Военная быль», № 109, 1971. С. 1-5.

17.  Плеханов А.М., Попов А.А. «Наследники Суворова».  М., 2001, «Русаки».

18. «Последние дни Первого кадетского корпуса». Кадет 170-го выпуска М.С. –  «Военная быль», № 127, 1973.

19. «После корпуса». – «Военная быль»,  №128, 1973.

20. Солодков Ю. «Михаил Илларионович Кутузов и Сухопутный Шляхетный корпус». –  «Военная быль»,  № 124, 1973. С. 1-6.

21. «Список пятидесяти шести кадетам  Первого кадетского корпуса, поступившим в оный в день открытия 17 февраля 1732 г.». –  «Военная быль»,  №  47, 1961. С.14-15.

22. «Стодвадцатипятилетний юбилей  1-го  Кадетского Корпуса. 1732-1857». СПб., 1857.

23. Химшиев Н.В. «Генерал-лейтенант Федор Алексеевич Григорьев. Директор Первого Кадетского корпуса». –  «Военная быль»,  № 70, 1964.  С. 1-5.

24. Шторх Генрих  «Картины Петербурга». –  «Военная быль».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

• Владимир Константинович Андриевич
• Алекса́ндр Фёдорович Баггову́т
• Александр Карлович Баумгартен
• Николай Иванович Бобриков
• Иван Степанович Ганецкий
• Николай Павлович Глиноецкий
• Дмитрий Антонович Гофман
• Александр Романович Дрентельн
• Даниил Ефимович Жуков
• Алексе́й Афиноге́нович Ильи́н
• Алекса́ндр Ива́нович Лавре́нтьев
• Константин Яковлевич Михайловский
• Алексей Алексеевич Одинцов
• Александр Николаевич Ридигер
• РОЗЕНГЕЙМ, Михаил Павлович
• Леонид Николаевич Соболев
• Дмитрий Семёнович Урусов
• Васи́лий Фё́дорович Аргамако́в
• Никола́й Густа́вович Баггову́т
• Беляев Тимофей Михайлович
• Александр Леонтьевич Гагемейстер
• Александр Иванович Гильденштуббе
• Александр Дмитриевич Горемыкин
• Пётр Аполлонович Грессер
• Сергей Михайлович Духовский
• Сергей Павлович Зыков
• Николай Иванович Краснов
• Николай Александрович Лачи́нов
• Никола́й Никола́евич О́бручев
• Михаил Фомич Петрушевский
• Александр Карлович Рихтер
• Константи́н Константи́нович Случе́вский
• Георгий Евсеевич Туманов КнязьТуманишвили
• Глинка Сергей Николаевич
• Дмитриевский Иван Афанасьевич
• Каменский Михаил Федотович
• Мелиссино Иван Иванович
• Мордвинов Михаил Иванович
• Озеров Владислав Александрович
• Сумароков Александр Петрович
• Беклешов Александр Андреевич
• Булгарин Фаддей Венедиктович
• Глинка Федор Николаевич
• Журавский Дмитрий Петрович
• Карелин Григорий Силыч
• Кульнев Яков Петрович
• Май-Маевский Владимир Зенонович
• Меньков Петр Кононович
• Обресков Алексей Михайлович
• Орлов Григорий Григорьевич
• Петрушевский Василий Фомич
• Порошин Семен Андреевич
• Ригельман Александр Иванович
• Рылеев Кондратий Фёдорович
• Тутолмин Тимофей Иванович
• Хатов Александр Ильич
• Шиллинг Павел Львович

 

Ангальт Федор Евстафьевич

Бецкой Иван Иванович

Миних Христофор Антонович

Перский Михаил Степанович

Шувалов Ивано Иванович

Юсупов Борис Григорьевич