История
ПЕРВЫЙ РУССКИЙ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА КОНСТАНТИНОВИЧА КАДЕТСКИЙ КОРПУС (1920-1944)
Русский Сводный кадетский корпус (10. 03. 1920 г.)
Первый Русский кадетский корпус (1. 09. 1929 г. – 6. 12. 1929 г.)
Первый Русский Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус (6. 12. 1929 г.)
Эвакуация из Одессы и создание Русского кадетского корпуса
Киевский кадетский корпус после больших потрясений на Украине и смен режимов Временного правительства, петлюровцев, гетмана, большевиков в декабре 1919 г. организованно прибыл в Одессу и был размещен в здании Одесского кадетского корпуса. В Одесском корпусе к этому времени уже находилась эвакуированная в 1915 г. из Полоцка 2-я рота Полоцкого кадетского корпуса.
Все три корпуса жили в Одессе своей жизнью и со своими директорами. Каких-либо специальных мероприятий по эвакуации кадетских корпусов из Одессы не было. В ночь на 25 января 1920 г. часть кадет под командой офицеров направилась в порт, где их взял на борт английский крейсер «Церес».
Колебания и нераспорядительность директора Одесского корпуса полковника В.А.Бернацкого, по свидетельству очевидцев, привели к тому, что было упущено время. Утром 25 января два кадета 5-го класса Одесского корпуса по своей инициативе собрали всех 350 кадет, находивших в здании корпуса, построили их, и под командой старших кадет колонна направилась в порт. Крейсер «Церес» еще находился на рейде и принял их на борт. Позднее первая группа была пересажена на пароход «Рио Негро», который доставил кадет в греческий порт Солоники, откуда поездом кадеты добрались до Королевства С.Х.С. 1/
Вторая группа из 350 кадет была пересажена на болгарский пароход «Царь Фердинанд», который доставил кадет в порт Варну. Из Варны кадеты были доставлены в г. Сисак Королевства С.Х.С. С этой группой была вывезены казна Добровольческой армии, деньги в сумме 2.711.588 рублей, и казна Одесского корпуса – 30.445 рублей. В Белграде деньги обменивались на сербскую валюту.
Приказом полномочного Российского военного агента (военного атташе) генерала В.А.Артамонова 10 марта 1920 г. кадеты Киевского, Одесского и Полоцкого корпусов были сведены в один, который получил наименование «Сводного кадетского корпуса».
Директором корпуса был назначен генерал-лейтенант Борис Викторович Адамович, бывший начальник Виленского военного училища. Б.В.Адамович вспоминал: «Я принял в составе Киевского корпуса 95 кадет и 18 лиц персонала, в составе Одесского – 126 кадет и 20 лиц персонала. 25 апреля прибыли ещё 42 кадета, пробившиеся сухим путём с боями и потерями через Днестр в Румынию под командой полковника Гущина и капитана Реммерта. Таким образом, всего собралось в первом составе корпуса 263 кадета и 40 лиц персонала». 2/
Прибывшие в Югославию кадеты первоначально были размещены в двух местах – в Панчево близ Белграда и в г. Сисаке под Загребом, в июне они соединились в Сараеве и начали обустраиваться в предоставленной корпусу «Краля Петра». Комплекс зданий идеально подошел для размещения кадетского корпуса. 17 июня состоялось первое заседание Педагогического комитета и началось возрождение кадетского корпуса.
В течение короткого времени корпус несколько раз изменял свое название согласно приказам Главнокомандующего Русской армией генерала П.Н.Врангеля и его представителя в Константинополе генерала А.С.Лукомского.
С 1 сентября 1929 г. корпус получил название «Первый Русский кадетский корпус», а 6 декабря в день корпусного праздника в том же году король Югославии Александр I назначил шефом корпуса Великого князя Константина Константиновича. Корпус стал назваться «Первый Русский Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус».
Через генерала В.А.Артамонова и сменивших его впоследствии военных атташе осуществлялась связь с местными и центральными властями, военным министерством.
Численность корпуса была установлена в 300 кадет, распределенных по 3 ротам. С первых дней существования в корпусе приказом генерала Б.В.Адамовича были созданы педагогический, воспитательский и хозяйственный комитеты.
В материальном отношении положение корпуса было сложным в течение всего периода его существования. Первоначально средства для содержания корпуса в Сараево выделяло Управление Русского военного агента (атташе) и Представитель Главнокомандующего и путем обмена привезенных денег Добровольческой Армии на сербскую валюту. Вещи, продукты, кровати дал частично Американский Красный крест. В Сараево предметы обстановки, продукты, одежда, белье, лекарства были получены от сербского интендантства и с военных складов. После создания Державной комиссии финансирование корпуса осуществлялось этой комиссией.
Очаг национального воспитания и образования
Учебные занятия в кадетском корпусе начались по программе 1915 г. и велись в основном по запискам преподавателей. Учебники, географические карты, другие учебные пособия были большой редкостью. Не было ручек, карандашей, писчей бумаги. Первое время основные усилия педагогического состава корпуса были направлены на то, чтобы воспитанники VII класса, по возможности, в самый короткий срок освоили программу и окончили корпус.
Инспектор классов полковник В.А.Розанов, выступая на 300 заседании Педагогического комитета, отметил:
«Первый выпуск был в августе 1920 года. Я позволю себе напомнить обстановку начала занятий: вместо парт столики и табуретки, вам хорошо знакомые по экзаменам, отсутствие классных досок и учебников. Занятия по записям за преподавателями, с их слов. Картина занятий иностранного языка: на стене приколот лист оберточной бумаги, преподаватель пишет цветным мелом, так класс учится читать. Первая книжка французского языка: читанка «Поповича» одна и та же для всех классов.
Русский язык: были рады, когда достали из Праги книжонку «Родная речь» – как хрестоматию для I класса, а для старших классов хрестоматию Манделькерна с немецко-русским словарем для немцев, изучающих русский язык. Урок географии VI-VII классов – на стене карта России, вырванная из случайно нашедшегося учебника у одного из кадет. Были рады каждому пособию для преподавателя.
То, чего недоставало, восполнялось, позвольте сказать, энтузиазмом как учащих, так и учащихся. Обстановка: одинокая электрическая лампочка в конце коридора – в тупике наиболее тихом, под ней прямо куча голов, жадно тянущаяся к ней, чтобы разобрать записи – позднее появились карбидные горелки, а еще позже налажено было электричество. Но такого напряжения и усердия в работе, как у первого выпуск, пожалуй, больше не было». 3/
22 июля 1920 г. Посланник России в Королевстве С.Х.С. В.Н.Штрандтман провел совещание с представителями русских организаций в Королевстве, посвященное осмотру Сводного кадетского корпуса в Сараево.
От представителей русской колонии в Сараево Посланнику стали поступать сообщения о неблагополучном положении в кадетском корпусе: низкой дисциплине, вражде между кадетами Киевского и Одесского кадетского корпусов, слившихся в один корпус, издевательствах над малолетними кадетами («цук»), случаях воровства, самостоятельного ухода кадет по ночам из корпуса. К этому времени относится и случай самоубийства одного из кадет 6-го класса, в чьём кармане брюк была найдена записка, в которой было заявлено, что он кончает с собой «вследствие невозможного режима».
По словам В.Н.Штрандтмана, он встречался с членами Педагогического комитета кадетского корпуса, имел длительную беседу с директором корпуса Б.В.Адамовичем. Никаких нареканий в адрес кадетского корпуса В.Н.Штрандтман не высказал, наоборот, с большой похвалой отозвался о том, что он увидел в корпусе.
Посланник видел, что корпус нуждается в материальной поддержке, в учебниках, мебели, новой одежде. Отсутствовали возможности для занятия спортом, не было спортинвентаря. Не было условий для ручного труда. У кадет были плохие кровати и матрац, набитые соломой. Состояние лазарета было неудовлетворительное, медицинское оборудование – самое примитивное. Административный персонал корпус находился в неудовлетворительных условиях, отсутствовали квартиры, жить приходилось в казармах вместе с кадетами.
Общее впечатление от посещения корпуса, несмотря на тяжелые условия его существования, у посланника осталось хорошее. В конечном счете, дети были устроены, за ними наблюдали, с ними занимались. А это в условиях эмиграции дорогого стоило. Кроме того, корпус постепенно стал завоевывать симпатии местных жителей. 13 июля 1920 г. в день рождения короля Петра корпус принял участие в параде войск местного гарнизона в Сараево и произвел фурор. Публика горячо приветствовала корпус.
По итогам посещения кадетского корпуса и встречи с представителями русских эмигрантских организаций В.Н.Штрандтманом был подготовлен «Протокол совещания, посвященный докладу об осмотре Сводного кадетского корпуса в Сараево. (22.07.1920)». Было принято решение опубликовать данный протокол в русских изданиях для сведений русской колонии в Королевстве С.Х.С. 4/
Выступая на этом же совещании Б.В.Адамович отметил, что с момента образования корпуса прошло слишком мало времени и кадеты двух корпусов ещё не спаялись между собой в единое целое, между ними имеется определенная рознь. По словам Б.В.Адамовича, он даже ставил вопрос о том, чтобы дать кадетскому корпусу другое название вместо «Сводного», чтобы стереть воспоминание у кадет о раздельных частях корпуса. Так называемый «цук» существовал в Одесском кадетском корпусе, в Киевском корпусе его не было. Да и в Одесском корпусе «цук» не носил злонамеренного характера в отношениях старших кадет к младшим. Командование корпуса принимало самые решительные меры к прекращению «цука».
В ходе расследования случая самоубийства кадета 6-го класса выяснилось, что никакой посмертной записки у того не было. Его товарищ, который был близок к нему в течение последних 4-х месяцев, отметил, что кадет страдал меланхолией, сторонился своих товарищей и был дружен лишь с одним из кадет.
Дисциплина в старших классах была лучше, чем в младших, отсюда и желание старших кадет своими методами навести порядок в младших ротах. Уход по ночам из казармы был невозможен. Дежурили четыре воспитателя, выставлены часовые. Никто из корпуса не выпускался.
Первый выпуск Сводного кадетского корпуса был произведен летом 1920 г. еще до падения Крыма, и все выпускники без исключения были отправлены в военные училища в Крым, где большинство погибло в последних боях и при эвакуации. В 1921 г. часть второго выпуска поступила в Николаевское кавалерийское училище, находившееся в Белой Церкви, другая в высшие учебные заведения Югославии, главным образом, в Белградский и Загребский университеты.
Пребывание в высших учебных заведениях Королевства для поступивших туда кадет был большим моральным испытанием. Все они ещё слабо владели сербским языком, но это было полбеды. Беда заключалась в том, что у большинства из студентов не было средств для существования. Об этом стало известно в кадетском корпусе. И тогда в ноябре 1921 г. генерал Адамович принимает решение об оказании разовой помощи выпускникам кадетского корпуса. В приказе № 331 по Русскому кадетскому корпусу от 17 ноября 1921 г. говорилось:
«Прибавка на довольствие каждого кадета по два динара в день совпала с получением мною известия о том, что наши кадеты, поступившие в Университет, сильно нуждаются. Кадеты всех классов корпуса выразили желание получать в течение пяти дней пищу по старой раскладке и послать от каждого из них по 10 динаров в помощь 22 старшим товарищам. Это было исполнено, и каждый из наших кадет-студентов получил по 150 динаров». 5/
Директор получил письмо от студентов Университета, в котором была выражена искренняя признательность за оказание помощи: «Мы не забудем, что все мы кадеты одного корпуса и носили один погон, и что только тесное товарищество поможет выйти из всех невзгод победителями». 6/
В 1920-1921 учебном году в программу обучения всех без исключения классов был включен сербский языка. Пришлось сократить часы строевых занятий и урок танцев. В ноябре 1921 г. генерал Б.В.Адамович докладывал Российскому военному атташе о том, что в кадетском корпусе постепенно сглаживаются отношения между кадетами разных корпусов. Полочане отошли от ложных традиций Одесского кадетского корпуса и заняли среднюю позицию между кадетами Одесского и Киевского кадетских корпусов. Между кадетами завязываются отношения истиной дружбы и товарищества, что конкретно проявилось во время экскурсии в горы. Одесситы и полочаане искренне бросились на поиски четырёх кадет-киевлян, отбившихся от группы во время перехода. 7/
На 1-е октября 1921 г. в корпусе числилось 340 кадет, служащих – 61 человек. В декабре Высший совет рассмотрел штаты и смету кадетских корпусов. Штат Русского кадетского корпуса был утверждён в количестве 330 человек и на его содержание было выделено 169 688 динар. 8/
К концу 1921-1922 учебного года педагогический состав сумел вывести качество знаний воспитанников на необходимый для каждого класса уровень. Докладывая военному атташе о результатах учебного года, Б.В.Адамович отметил, что часть выпуска изъявила желание поступить в Николаевское кавалерийское училище, расположенное в Белой Церкви. Все выпускники вели себя безупречно, уехали в полном порядке, их тепло проводили кадеты корпуса.
С 1922 г. некоторые из вице-унтер-офицеров были выделены для выполнения обязанностей помощников воспитателей 3 роты, что было вызвано отчасти недостатком опытного низшего персонала, а также необходимостью усилить надзор за младшими кадетами, многие из которых выросли без влияния родителей.
Чтобы облегчить выпускным кадетам поступление в университеты, в августе 1922 г. в корпусе был образован VIII класс из 30-ти лучших по баллам и поведению кадет. Он предназначался для дополнительной подготовки воспитанников к экзаменам на аттестат зрелости.
Выпускникам корпуса приходилось с большим трудом добиваться признания Министерством просвещения равноправия с выпускниками средних учебных заведений Королевства С.Х.С. Однако после первых лет пребывания корпуса в Сараево руководители областного отделения просвещения были вынуждены признать почти полную тождественность учебного плана и программ кадетского корпуса и государственных школ Королевства. При этом было отмечено, что сербские национальные предметы преподаются в корпусе на высоком уровне.
24 июля 1923 года Корпус получил право «явности» и аттестат зрелости на русском языке по особой форме со специальной надписью в заглавии аттестата, объясняющей действие настоящего аттестата на территории Королевства. Выпускникам кадетского корпуса была предоставлена возможность поступать в государственные высшие учебные заведения.
В 1922-1923 учебном году у корпуса появилась возможность составить три роты: 1-я рота - VIII и VII; 2-я – IV, V и VI; 3-я – I, II и III классы. Впервые состоялся приём детей в I и II классы.
Крёстным отцом государственных экзаменов на аттестат зрелости, по словам инспектора классов полковника В.А.Розанова, следовало считать инспектора отделения просвещения Сараево, позже помощника Министра просвещения доктора Г.Ковачевича. После 2-дневного тщательного изучения учебной программы корпуса и зная, что сербский язык, географию, историю Королевства преподают учителя и профессора сербских гимназий, Г. Ковачевича представил соответствующее ходатайство о проведении в кадетском корпусе государственных экзаменов на аттестат зрелости.
О значении этого факта для кадетского корпуса образно высказался полковник В.А.Розанов: «Получение матуры (аттестата зрелости – авт.) не было лишь получением бумажки с баллами – вспомните мытарства первых трех выпусков на пути в университет. Этот аттестат своей надписью о его значении разрешил больной и тяжелый вопрос для русского юноши, могущего учиться. Он дал уверенность, снял с очереди мучительное и сомнительное: «если примут…». 9/
Как представитель Министра просвещения Г. Ковачевич в 1923 г. присутствовал на всех экзаменах. По итогам экзаменов он высказал пожелание, чтобы хотя бы лучшие школы Королевства были представлены так, как он нашел корпус. По выражению полковника В.А.Розанова, «это не были слова любезности или обидного снисхождения к «русскому брату-беженцу». На публичном собрании в Сараево профессор Г.Ковачевич привёл корпус в пример как образец для местных школ в его учении, жизни, порядке, настроении и поведении кадет и отметил, что хотел бы иметь такой же уровень подготовки выпускников в сербских школах. 10/ Столь лестная для корпуса оценка знаний кадет сохранялась на протяжении всего времени существования корпуса, о чем были сделаны многочисленные записи в книге почетных гостей.
В то же время материальная база кадетского корпуса оставалась плохой. Буквально по крохам генералу Б.В.Адамовичу приходилось собирать библиотеку кадетского корпуса и учебное оборудование. В начале октября 1923 г. штабом Главнокомандующего Русской армией было выделено кадетским корпусам в Королевстве С.Х.С. по 15000 динар на закупку учебного оборудования, пособий и книг для кадетских корпусов. В рамках этих ассигнований Б.В.Адамович обратился к заведующему финансовой частью при Главнокомандующем Русской армии генерал-лейтенанту В.Е.Вязмитинову с ходатайством о приобретении в Германии для нужд кадетского корпуса приборов для физического и химического кабинетов, а к генералу Е.К.Миллеру, начальнику штаба Русской армии, с просьбой о приобретении за 1000 динар в Варшаве четырёх томов сочинений В.О.Ключевского «Русская история». 11/
Газета «Новое время», издававшаяся в Королевстве С.Х.С., в номере от 21 августа 1923 г. писала: «Директор Русского кадетского корпуса получил от начальника учебного отдела Босанского и Герцеговинского управления следующее сообщение:
«Министерство просвещения и вероисповеданий своим решением от 24 июля с.г. за № 12217 признало за аттестатами Русского кадетского корпуса в Сараево равное достоинство с аттестатом зрелости государственных учебных заведений. Аттестат должен быть на русском языке той же формы, как и аттестат государственных учебных заведений, но без государственного герба. Он должен иметь надпись: «Русский кадетский корпус в Сараево и печать этого учебного заведения, а на первой странице сбоку – примечание: «Решением господина министра народного просвещения (постановление № 12217 от 24 июля 1923 г.) признано за эти аттестатом равное достоинство с аттестатом зрелости, установленного в государственных реальных училищах.
Это решение явилось результатом:
- Введения в корпусе VIII класса с сентября 1922 г.
- Успешных экзаменов в июле в присутствии представителя министерства просвещения.
- Признания успешным преподавания сербского языка (язык, история, география)». 12/
Одним из самых любимых предметов в кадетском корпусе было рисование. Руководство и педагоги корпуса постарались создать условия для творческой деятельности кадет и, в первую очередь, для рисования пером, акварелью, масляными красками. Помимо рисования на бумаге, картоне и полотне кадеты получили возможность раскрасить стены корпуса при входе в здание, главную лестницу. В Сараево были нарисованы на стенах Московский Кремль, памятники Минину и Пожарскому, Богдану Хмельницкому.
Со времени руководства Первым кадетским корпусом в Санкт-Петербурге графа Ангальта в кадетских корпусах установилась традиция расписывать стены помещений корпуса краткими и ясно выраженными мыслями великих людей, которые легко могли быть усвоены кадетами. Не обошла эта традиция и Сводный кадетский корпус. Педагогический комитет корпуса в феврале 1921 г. рассмотрел вопрос о том, какие изречения следует написать на стенах корпуса. Было избрано 250 изречений по темам: «Родина», «Вера», «Заповеди товарищества», «Дух и честь», «Разные мысли». Среди авторов изречений – евангелисты Лука, Иоанн, Матфей, Марк, полководцы А.Невский, А.В.Суворов, российские императоры, русские поэты и писатели: В.А.Жуковский, Ф.И.Тютчев, Н.В.Гоголь, И.А.Крылов, Л.Н.Толстой.
В январе 1925 г. кадетский корпус принял в свои ряды 35 кадет Сибирского кадетского корпуса из Шанхая.
17-18 мая 1925 г., «Первый Русский кадетский корпус» посетил генерал П.Н.Врангель. Корпус был выстроен на плацу, генерал Б.В.Адамович подошел с рапортом. Генерал Врангель обошел все роты, приветствуя каждую возгласом: «Здорово, орлы!». Кадеты отвечали восторженным «ура» во всю силу своих легких и глоток.
Обойдя роты, генерал Врангель с импровизированной трибуны, украшенной цветами, принял парад кадетского корпуса, похвалив при этом каждую роту. После парада генерал осмотрел корпус. На все посты были поставлены самые рослые кадеты. Некоторые из них даже превосходили генерала ростом, на что Врангель шутливо заметил: «Как вы смели перерасти своего Главнокомандующего». Во время завтрака генерал сидел за столом на месте старшего, а его фуражка в это время ходила по рукам. Каждый из кадет старался ее примерить.
Ночью к дверям комнаты, где ночевал генерал Врангель, был выставлен кадетский караул. Утром после чая кадеты подхватили генерала на руки, стали качать его, а потом отнесли на руках до коляски, проводив её дружными криками «ура». Приезд генерал П.В.Врангеля в кадетский корпус был запечатлен на многочисленных фотографиях, а потом растиражирован в открытках. Часть из них дошла и до наших дней. 13/
В начале июня 1925 г. генерал Б.В.Адамович направил Председателю Учёного совета И.В.Илнокову Первую кадетскую памятку Русского кадетского корпуса, в которой рассказывалось об исходе кадетских корпусов из России, их прибытии на территорию Королевства С.Х.С., обустройстве на новом месте и начале учебной деятельности. Б.В.Адамович получил из Учебного совета исключительно тёплое письмо и глубокую благодарность за подробное освещение роли Учебного совета и Державной комиссии в становлении кадетского корпуса. 14/
В мае 1928 г. генерал-лейтенант Б.В.Адамович посетил резиденцию короля Александра I по случаю государственного праздника и вручил ему от имени кадетского корпуса альбом с фотографиями, на которых была запечатлена жизнь корпуса. Король с удовлетворением принял преподнесённый ему альбом и направил в корпус чек на сумму в 5000 динар для нужд выпускников кадетского корпуса 1928 г. 15/
В сентябре 2007 г. во время визита автора этих строк в Сербию, Светлана Илич, секретарь правления Объединения русских кадет в Югославии, рассказала, что этот альбом хранится в Государственном архиве Сербии, находится в прекрасном состоянии и есть возможность сделать копии с фотографий, помещенных в этом альбоме.
2 августа 1928 г. в Державную комиссию поступило письмо от О.М.Врангель, вдовы генерала П.Н.Врангеля. В письме отмечалось, что Бельгийский кардинал Малинский и заведующий русскими студентами Ноблесса при встрече с ней дали восторженный отзыв о кадетах Русского кадетского корпуса, проходящих обучение в бельгийских высших учебных заведениях. Они отличаются своей дисциплинированностью, честностью и порядочностью, воспитанием и умением себя держать. Своими моральными устоями они они резко выделяются изо всей студенческой массы. 16/
В процессе своей деятельности на посту директора кадетского корпуса генералу Б.В.Адамовичу, к сожалению, приходилось принимать и нелегкие решения в отношении офицеров-воспитателей и преподавателей. Ему, в частности, пришлось оперативно отреагировать на письмо одного из родителей в его адрес, в котором говорилось, что «офицер-воспитатель Н.П.Кадьян не видел или не хотел замечать, что Юрик запаршивел от грязи, в ушах сплошной навоз, спина покрылась чирьями, а ноги все завонялись». В рапорте, направленном в Державную комиссию, Б.В.Адамович подробно объяснил причины увольнения из корпуса господ воспитателей Н.П.Кадьяна и В.И.Грекова.». 17/
Годовая программа 1928-1929 учебного года была усвоена полностью. В течение учебного года 7 кадет были переведены в другие школы, 5 – исключены, 11 – самостоятельно ушли из корпуса, 29 кадет успешно сдали экзамены на аттестат зрелости. Хотелось бы отметить интересную деталь. В отчетах, направляемых в Державную комиссию, помимо графы «исключен», была еще одна графа «изгнан». В этой графе регистрировались случаи исключения из корпуса за особо злостные нарушения дисциплины и плохую учебу. В истекшем учебном году таких кадет в корпусе не было. 18/
По истечению учебного года в корпусе осталось 134 кадета, из них 101 – казеннокоштных, 33 – своекоштных. На второй год осталось 10 человек. Одним из самых сложных классов оказался VI класс, который был образован из учеников одиннадцати разных учебных заведений, чьи учебные программы в большинстве случаев не совпадали с программой кадетского корпуса, не говоря уже о требованиях, которые предъявлялись к ученикам.
В 1929 г. решался вопрос о сохранении корпуса. Благодаря вмешательству короля Александра I корпус был сохранен, переведен из Сараево в Белую Церковь и объединен с Крымским корпусом. В корпусе снова были открыты I, II, III классы.
Крымский кадетский корпус прекратил свое существование. Его кадеты и персонал влились в Донской и Первый Русский кадетские корпуса. Первый Русский кадетский был вынужден покинуть свое обжитое и с таким трудом оборудованное гнездо. «Питомцы Адамовича, – вспоминает выпускник ПРКК А.Слезкин, – оказались в чужом гнезде, но с правами хозяев. Это поистине жестокая судьба обоих корпусов не могла не вызвать ряда конфликтов, в которых самая неблагодарная роль была у директора. Он видел, что налаженная, гармоничная жизнь корпуса пошатнулась и старался удержать ее в установленных рамках. Крымцы, в свою очередь, тяжело переносили наше невольное вторжение в их жизнь, Надо было начинать все с начала». 19/
И директор кадетского корпуса генерал Б.В.Адамович принял единственно верное решение. С тем, чтобы сплотить кадет двух корпусов и не допустить разжигания розни между ними, он обратился к королю Югославии с просьбой о назначении Шефа кадетского корпуса.
«___» октября 1929 г.
Читать полностью....
Начальники и педагоги
Директор кадетского корпуса генерал-лейтенант
Борис Викторович Адамович
Знакомясь с историей Первого Русского кадетского корпуса, нельзя не остановиться отдельно на деятельности первого директора кадетского корпуса, выдающегося военного педагога генерал-лейтенанта Бориса Викторовича Адамовича.
Б.В.Адамович родился в 1870 г. в семье штабс-капитана Виктора Михайловича Адамовича, к 59 годам получившего звание генерал-майора на посту начальника Московского военного госпиталя.
Б.В.Адамович окончил 3-й Московский Императора Александра II кадетский корпус в числе лучших и 2-e Константиновское военное училище по первому разряду. В 1890 г. произведен в подпоручики старейшего в русской армии гренадерcкого Кексгольмского императора Австрийского полка (основан Петром I). С первых лет пребывания в офицерских должностях показал себя требовательным, строгим, но в то же время внимательным и заботливым по отношению к подчиненным командиром, умелым военным педагогом.
Принял участие в русско-японской войне 1904-1905 гг., где, командуя ротой, участвовал в боях под Анпином, Ляояном и на реке Шахе. По окончании войны вернулся в свой полк. В 1906 г. назначен командиром батальона Киевского военного училища, где проявил себя как отличный строевой начальник и воспитатель. Его деятельность на посту командира батальона и результаты, достигнутые батальоном под его командованием, привлекли внимание великого князя Константина Константиновича.
В обход правил, по которым должность начальника военного училища имели право занимать штаб-офицеры (в чине полковника) Генерального штаба, имевшие военное академическое образование, 9 августа 1909 г. высочайшим приказом полковник Б.В.Адамович был назначен начальником Виленского пехотного военного училища. Как значилось в приказе – «В воздаяние его заслуг в Киевском военном пехотном училище».
Великий князь Константин Константинович дал такую характеристику полковнику Б.В.Адамовичу: «Вполне подтверждаю отзыв генерал-майора Крылова (начальника Киевского военного училища) – полковник Адамович личность в полном смысле недюжинная, выдающаяся во всех отношениях, как в строю, так и в военных юнкерских училищах…». 135/
На посту начальника Виленского военного училища полностью развернулись командирские и педагогические качества полковника Б.В.Адамовича. Он принялся за реформы по всем направлениям деятельности училища. Началось с обмундирования. Через два месяца, в день училищного праздника, юнкера оделись во все новое и своим внешним видом удивили жителей города. За короткий срок училище превратилось в образцовую воинскую часть. Гражданское общество г. Вильно, в основном поляки, плохо относилось к русской армии. Много сил пришло приложить В.Б.Адамовичу, для того, чтобы переломить ситуацию и добиться уважения к училищу со стороны жителей г. Вильно.
Здесь применялись необычные для того времени новаторские приемы военной педагогики: тактические выходы в поле, ночные учения, практические занятия старших юнкеров с младшими и молодыми солдатами рот гарнизона, двухнедельные походы с решением тактических задач, разбор учений. В походах юнкера знакомились с военно-историческими памятными местами, боевыми кораблями, фортификацией и т.д. 136/
В годы командования Виленским военным училищем Б.В.Адамовичем была составлена и издана брошюра «Одиночная выправка», которая по приказу Главного начальника военно-учебных заведений Великого князя Константина Константиновича была объявлена обязательной для изучения во всех военных училищах и кадетских корпусах. Им же были составлены двенадцать заповедей товарищества, которые позже стали составной частью «Шестидесяти семи моих заветов».
В декабре 1912 г. полковник Б.В,Адамович был произведен в генерал-майоры, а 14 декабря 1914 г. по личному указанию императора Николая II назначен командиром лейб-гвардии Кексгольмского полка. В 1915 г. – командиром 2-й бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии, а осенью того же года – генералом для поручений при военном министре по инспектированию школ прапорщиков. Его строгие инспекторские проверки школ прапорщиков, комплектовавшиеся исключительно мобилизованными студентами, привели к замене практически всех начальников школ на хорошо известных ему офицеров.
Адамович отказался служить Временному правительству, вышел в добровольную отставку с производством в генерал-лейтенанты и уехал из Петрограда на родину отца в с. Петровцы Миргородского уезда. С началом Белого движения он вступил в Добровольческую армию. В феврале 1920 г. покинул Россию, эмигрировал в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев.
Б.В.Адамович активно публиковался в военной периодической печати: «Военном сборнике», «Русской старине», «Братской помощи», «Разведчике», «Правительственном вестнике». Его перу принадлежат военно-практические труды – программы подготовки юнкеров военных училищ и школ, военно-исторические повести и рассказы. Основным литературным трудом Б.В.Адамовича стал 3-томный сборник военно-исторических материалов лейб-гвардии Кексгольмского императора Австрийского полка, изданный к 200-летнему юбилею части.
В первые же дни пребывания на посту директора Б.В.Адамович получил от кадет прозвище «Адам». И если, как говорится, весь мир берет начало от библейского Адама, кадетский корпус, возникший в 1920 г. на земле Королевства С.Х.С., стал любимым детищем Адама-Адамовича.
Б.В.Адамович сумел из разболтанной, полуголодной, подавленной гражданской войной и эвакуацией массы мальчишек и юношей, разуверившихся в жизни и справедливости, буквально в течение нескольких месяцев создать дееспособное военно-учебное заведение. В короткий срок Б.В.Адамович сумел завоевать себе и корпусу полное уважение и симпатию жителей Сараево.
По воспоминаниям выпускника Первого Русского кадетского корпуса Г.П. Левчука, «присутствие Адамовича чувствовалось всегда. Когда Адам выходил из своего кабинета, это был действительно «выход». Кто не помнит в старших классах во время вечерних занятий – в полной тишине вдруг раздавались размеренные шаги с малиновым звоном шпор идущего по длинному коридору корпуса генерала. Сердце слегка замирало. Все в классе еще больше притихали и надеялись, что пронесет нелегкая… Адам был всегда подтянутым и очень аккуратным и, вероятно, поэтому не переносил расхлябанных кадет.
Генерал умел внушить трепет, Я помню, как накануне корпусного праздника мы старались изо всех сил аккуратно маршировать на репетиции парада. И он заставлял маршировку повторять. Зато на самом параде при королевском представителе все проходило щегольски и безукоризненно». 137/
Для отвлечения кадет от дурных привычек Б.В.Адамович требовал загрузить кадет в свободное время, привлекая к работе преподавателей ручного труда, сохраняя постоянно открытыми двери в переплётную, столярную и слесарную мастерские. Он неоднократно напоминал офицерам-воспитателям и преподавателям о необходимости проводить с кадетами интересные лекции, беседы, встречи.
Когда произошло объединение Первого Русского и Донского кадетских корпусов, кадеты Донского корпуса был удивлены тем, что директор корпуса вдруг возникал перед ними в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте. По этому поводу Б.В.Адамович заметил:
«Кадеты, видимо, не привыкли к тому, что директор корпуса живёт с ними одной жизнью, всё своё время проводит в их среде и потому прекрасно их всех знает. Ни в каком наушничестве я не нуждаюсь. Весь мой облик такой, что я презираю этот приём и не устаю воспитывать всех кадет в духе благородства и истинного товарищества». 138/
«Именно на благовоспитанность кадет нам надлежит обращать серьёзное внимание. Благовоспитанности часто не хватает даже лучшим из наших кадет, хотя, может быть, отсутствием этого качества они и не очень выделяются на фоне общей современной неблаговоспитанности», – не уставал повторять Б.В.Адамович. 139/
Его отличало прекрасное знание русской истории и литературы, любовь к драматическому искусству. Будучи высоко образованным и культурным человеком, Адамович сумел подобрать в условиях эмиграции для кадетского корпуса квалифицированных педагогов и в сложнейших условиях наладить быт, учебный и воспитательный процессы. По воспоминаниям воспитанников корпуса, генерал Б.В.Адамович часто собирал кадет для бесед на разнообразные темы, способствовавшие развитию в них любви к России, ее истории, к Русской армии. Он говорил и об искусстве, поэзии, музыке. Директор внимательно следил за русской печатью, давал кадетам наиболее интересные вырезки из газет. Нередко он лично выводил кадет на военные прогулки, проводил с ними полевые учения. Именно генерал Б.В.Адамович возглавил созданный в кадетском корпусе «Константиновский литературно-художественный кружок»,
Большое внимание Б.В.Адамович уделял внеклассному чтению русской литературы, поскольку считал, что русский язык можно познать, только путём глубокого чтения произведений русских классиков. Он лично вмешивался в процесс подбора книг для чтения кадетами, требовал от офицеров-воспитателей выделять время для внеклассного чтения, следил за тем, что читают кадеты. Когда он обнаруживал, что кадеты увлекаются приключенческой литературой, детективами, анекдотами или случайно попавшими в корпус произведениями советских писателей, то просил преподавателей русского языка, офицеров-воспитателей поговорить с этими читателями и порекомендовать им другую литературу.
В кадетском корпусе постоянно велась дискуссия об учебной загрузке кадет. По инициативе Б.В.Адамовича было принято решение по тем предметам, где это было возможным, программу проходить во время классных занятий и заданий на дом не задавать, чтобы дать возможность кадетам больше времени уделять приготовлению уроков по наиболее сложным предметам: математике, физике, химии, где требовалось изучение теории и решение задачек. Однако это требование Б.В.Адамовича выполнялось не всеми преподавателями. В результате нарушался правильный ход работы, что вело к очередным увеличениям заданий на дом и нагрузки на кадет. Кадеты испытывали значительные перегрузки, требовалось создать оптимальный вариант учебного процесса. И вновь директор напоминал о своём требовании – разумно подходить к заданиям на дом. 140/
Вместе с тем, он категорически выступал против того, чтобы для приготовления уроков использовать время, отведённое кадетам на игры, гимнастику и физические упражнения. «Не могу согласиться с предложением офицера-воспитателя взять для подготовки неуспевающих кадет один час из времени отведённого им для игр. Физическое движение и игры для мальчиков первого класса являются первейшей необходимостью, залогом их развития и физического здоровья. Никакое сокращение в этом отношении не может быть допущено», – считал Б.В.Адамович. 141/
Директор корпуса обращал внимание и на то, чтобы кадет равномерно спрашивали по всем предметам. 100 % успешность класса у него всегда вызывала вопросы, действительно ли кадеты имеют такие знания. Он требовал, кто не может идти дальше 7-го класса – отсекать.
Генералу Б.В.Адамовичу приходилось заниматься не только воспитанием кадет, но и офицеров-воспитателей и преподавателей. Особую требовательность и принципиальность он проявлял в отношении выставления баллов за ответы и письменные работы кадет, неоднократно подчёркивая: «Я не против постановки хороших баллов тем, кто это заслужил, но самым решительным образом возражаю против перетаскивания недостойных кадет из класса в класс и натягивания им баллов в порядке благотворительности. Нужно считаться с действительностью. В интернате должны оставаться лучшие, необходимо проводить тщательный отбор. Не подтягивать тех, кто этого не заслуживает. Много русских детей осталось за бортом нашей школы, отсюда вывод – в школе место тем, кто хочет и может учиться. 142/
Б.В.Адамович был резким противником шпаргалок и подсказок. Он требовал от преподавателей настойчиво приучать младшие классы к самостоятельным ответам, создавая у них убеждённость, что только такие ответы могут быть признаны удовлетворительными.
«С целью воздействовать на ленивых и нерадивых кадет младшего и среднего возрастов, – как-то заметил Б.В.Адамович, – я применил бы к ним, в случае получения неудовлетворительных баллов меру, указанную в пункте «е», параграф 60, Инструкции по воспитательной части для кадетских корпусов, действовавшей при Великом князе Константине Константиновиче, а именно, лишение одного блюда за обедом, ограничение его одним супом не более 2-х раз в неделю, но не заметил, чтобы мера эта привела к большим положительным результатам». 143/
Он неоднократно обращал внимание педагогического комитета и на то, сколько стоит кадетскому корпусу и родителям плохо успевающий воспитанник, и рекомендовал накануне годовых испытаний определять, способен будет тот или иной кадет учиться в следующем классе. В качестве примера Б.В.Адамович привёл данные по одному из классов, в котором целый ряд воспитанников были известны своей неуспешностью и, тем не менее, их оставили на второе полугодие. Далее он продолжил:
«Между тем, трое из таких неугодных, состоят на казённых вакансиях, а прочие на разных платах от родителей. Не говоря уже о расходах, которые производятся на таких учеников Державной комиссией, за большинство из них родители должны будут внести до конца учебного года по 1000-2000 динар, а затем весной узнать, что их дети не допущены к экзаменам… Что же мы делаем? Сначала говорим, обсуждаем, предупреждаем неуспешных кадет и их родителей, а затем сами «тянем» их. Зачем мы это делаем? Я не понимаю, но ущерб делу вижу ясно и неоспоримо…
Оставляя таких кадет в корпусе, мы не делаем доброго дела, так как родители их будут лишь даром платить деньги, а сами учащиеся без всякой пользы для себя останутся в корпусе до конца учебного года. Вред же причиняемый учебному делу оставлением таких неуспешных учеников в классе весьма значителен, так как они лишь затрудняют преподавателей и нормальную постановку учебного дела в корпусе». 144/
В соответствии с порядком, установленным Державной комиссией по истечении первого полугодия в корпусе могла производиться «чистка» и была возможность избавиться от так называемого «балласта». Когда в одном из классов наметился определённый успех, Б.В.Адамович отметил: «Нам во многом помогло то, что тогда же мы очистили этот класс от «балласта» и тем самым открыли возможность для отрадных достижений». 145/
В другой раз Адамович подчеркивал: «Необходимо сообщить родителям кадет, в отношении которых выясняется возможность получения ими в годовом выводе 3-х или более неудовлетворительных баллов, о создавшемся положении с указанием, чтобы избежать бесполезности расходов по содержанию их детей в корпусе, они могут их взять на своё попечение. Необходимо известить родителей о неуспеваемости их детей». 146/
Прежде чем перейти к следующему требованию Б.В.Адамовича к педагогическому коллективу, хотелось бы попросить читателей вспомнить свои школьные годы. Перед окончанием четверти, полугодия или учебного года к самым разным преподавателям выстраивались очереди учащихся с просьбой спросить их на одном из последних уроков, чтобы повысить свою оценку по тому или иному предмету. В большинстве случаев преподаватели не отказывали в подобных просьбах, и заключительные четвертные, полугодовые, годовые уроки превращались в сплошное исправление итоговых оценок.
А вот что требовал Б.В.Адамович от своих педагогов: «Для вывода годовых баллов прошу преподавателей не делать никаких поправочных, решающих опросов. В этом преподаватели не нуждаются, так как в результате годовой работы у них имеется полное представление о действительных знаниях кадет. Вместе с тем, такая система поправок воспрещается действующими у нас правилами, создаётся нездоровое нервирование кадет, выбивает их из колеи и является по существу скрытой системой испытаний». 147/
Б.В.Адамович был новатором в области педагогики и большое внимание уделял использованию в процессе обучения технических средств. Услышав на заседании Педагогического комитета в сообщении подполковника Н.Е.Филимонова о том, что кадеты слушают граммофон, отметил: «Считаю, что граммофоном у нас вообще мало пользуются. А между тем можно было бы давать очень интересные и поучительные вечера. Пользуясь граммофоном не как шарманкой, исполняющей надоевшие всем мотивы, а как иллюстрацией к творчеству того или другого автора или композитора, попутно разъясняя исполняемых вещи, сообщая краткие биографические сведения о писателях и композиторах, словом, осмыслить пользование граммофоном и сообщить ему то значение, которое он должен иметь в учебном заведении». 148/
Много сил и энергии потратил генерал Б.В.Адамович на поддержании в корпусе дисциплины на высоком уровне. Ему пришлось неустанно бороться за устранение её грубейших нарушений, добиваться полного соблюдения кадетами порядка и правил, установленных в корпусе. Любая победа на фронте борьбы за укрепление дисциплины вызывала у него чувство истинного удовлетворения.
Б.В.Адамович с трудом воспринимал некоторые явления, которые стремительно входили в жизнь. Он резко отрицательно относился к футболу, к новым модным танцам. Понятно, что с обувью действительно ситуация была катастрофическая. И в тоже время футбол ставился в один ряд с «похотливыми танцами», как явление, с которым следует вести непрестанную борьбу. Кстати, в том, что касается танцев, Б.В.Адамович в качестве примера борьбы против них приводил даже ненавистный ему Советский Союз, где в 20-х и 30-х гг. прошлого столетия вели решительную борьбу с проникновением в советский быт буржуазной культуры.
В дополнение ко всему тому, что было выше сказано Б.В.Адамовичем в отношении модных танцев, он ещё заметил: «Разрешение нашим воспитанникам танцевать вообще новые танцы естественно приведёт к разрешению их и в самих интернатах и, в частности, у нас, к взаимному обучению им кадет и институток. Я чувствую себя ещё настолько провинциально здоровым, что не могу себе представить в зале корпуса или института такого «педагогического развлечения». 149/
Б.В.Адамовичу на посту директора корпуса приходилось решать труднейшие задачи: ведение переговоров с властями Королевства С.Х.С. по вопросам жизни и быта учебного заведения, подбор и оборудование помещений для размещения кадет, постоянная забота о поиске средств на содержание корпуса, борьба за сохранение корпуса в то время, когда местные власти Королевства С.Х.С. пытались его закрыть. За шестнадцать лет пребывания на посту директора корпуса Б.В.Адамовичу удалось превратить кадетский корпус в образцовое военно-учебное заведение, вывести вверенных ему кадет в люди, что и было целью его жизни в эмиграции.
Б.В.Адамович не оставлял своих воспитанников и после выпуска из корпуса. Когда в начале 20-х гг. ещё не сложилась система приёма выпускников кадетских корпусов в высшие учебные заведения Королевства, Б.В.Адамович лично выезжал в Белград и вёл переговоры о приёме их в ВУЗы и об устройстве в общежитие. В 1922-1924 гг. от корпуса на первое время выпускникам выдавали по 20 динар и буханке хлеба
Озабоченность Б.В.Адамовича положением выпускников кадетского корпуса после его окончания проявилась во время выступления на одном из заседаний Педагогического комитета: «Наша молодёжь в большинстве своём погибает после окончания средней школы из-за материальной необеспеченности, невозможности продолжить образование в высших учебных заведениях.
При полной материальной необеспеченности громадного большинства русской учащейся молодёжи, особое значение имеет практическая сторона среднего образования, допускающей возможность поступления в высшие и специальные учебные заведения.
Молодёжь, оканчивающая средние учебные заведения, оказывается в безвыходном положении. Для многих пределом возможностей становится грубый физический труд и работа в качестве чертёжника или переписчика документов. Только высшее образование может дать реальные результаты для молодёжи». 150/
Эта деятельность генерала не осталась незамеченной его воспитанниками и VIII (III традиционный) выпуск, 1928 г., в своей «Звериаде», хотя и в несколько резковатой форме, но по своей сути правильно, оценил значение генерала Б.В.Адамовича для кадетского корпуса:
«Имел характер ты неважный,
Плохой ты был, как человек,
Но за кадет всегда готовый,
С Державкой биться целый век.
Твои беседы помнить будем,
Твои заботы и труды,
Поверь, тебя мы не забудем,
Ведь лишь добра желал нам ты.
Всегда военным быв душою,
Ты в нас военный дух вселил
Держался корпус лишь тобою,
Твой глаз везде и всюду был.
«Зверьем», Державкой непонятный,
Все силы корпусу отдал,
И для Руси, врагом распятой,
Сынов ты верных воспитал…» 151/
Выпускник Первого Русского кадетского корпуса, ныне здравствующий Валентин Мантулин, 5 лет (1931-1936 гг.) проучившийся в кадетском корпусе, когда директором был Б.В.Адамович, с чувством глубокой признательности и теплотой вспоминает об одном из выдающихся русских военных педагогов. По его словам, «генерал был организатором, создателем и пионером. На посту директора он являлся дипломатом, Калитой, экономом, просителем и ходатаем при королевском дворе, при Державной комиссии, в Министерстве просвещения, у Военного агента и в широких слоях общественности. Он понимал, что Корпуса в опасности. Их ликвидируют, и скоро останется только один корпус. Б.В.Адамович направил все свои силы на сохранение кадетского корпуса, так как прекрасно понимал, что наше будущее заключается в правильном воспитании детей. Он понимал, что все эмигрантские учреждения погибнут, если не будет смены…Защищая этот питомник, генерал Б.В.Адамович погиб». 152/
Выпускник Первого Русского кадетского корпуса, воспитывавшийся в корпусе при Б.В.Адамовиче, А.Слезкин вспоминал: «Генерал Адамович был всюду и всегда около нас и жил заботами о нас и нашими интересами… Некоторые ставили ему в вину, что он слишком вмешивался в нашу кадетскую жизнь, даже в наши традиции, но это благоприятно повлияло, когда корпус, состоявший из кадет Киевского, Одесского, Полоцкого и других корпусов, слился в одну дружную семью – Русского корпуса». 153/
Генерал Б.В.Адамович страстно любил свое детище и всеми способами и средствами Б.В.Адамович старался привить кадетам любовь к родному корпусу. Когда на заседании Педагогического комитета подполковник Н.Е.Филимонов сообщил о том, что кадеты его отделения купили и послали родителям и знакомым 75 открыток со знаком кадетского корпуса, Б.В.Адамович с волнением в голосе отметил:, что покупающие такие открытки кадеты никогда не напишут в них, говоря о корпусе «этот корпус», а отзовутся о нём любовно, как о «нашем корпусе». 154/
А. Слезкин приводит слова из письма Б.В.Адамовича, написанного в начале марта 1935 г.: «Что значит для меня конец корпуса? Это мое детище. Ему и моему директорству исполняется 15 лет… Утешаюсь одним: я отслужил России последнюю службу, продлив ее отпрыск на 15 лет. Жаль корпуса. Он в блестящем состоянии. Я не думал, что он будет так прекрасен ко времени моей смерти. Жизнь с кадетами ныне такая же радостная, как с виленцами, теперь, когда я уверен в их отношении ко мне». 155/
В течение всех лет существования корпуса существовала угроза превращения его в гимназию или реальное училище. Периодически директору корпуса приходилось вступать в схватку с властями Королевства С.Х.С., чтобы защитить свое детище. В конце 1925 г. Б.В.Адамовичу в очередной раз пришлось вступиться за корпус. Корпусу был зачитан приказ, из которого следовало, что Державная комиссия постановила переименовать корпус в военно-учебную гимназию с распределением по возрастам: «младший возраст», «средний возраст», «старший возраст».
Кадетам стало известно, что директор корпуса намерен в один из вечеров вечерним поездом отправиться в Белград на аудиенцию с королем Александром I. У них возникло желание выразить директору свою благодарность и пожелать ему успеха в достижении цели его поездки. К вечернему поезду директор должен был выехать во время вечерних занятий. Старшие кадеты настоятельно попросили дежурных офицеров и воспитателей не выходить из дежурных комнат и классов во время вечерних занятий и не обращать внимания на отсутствующих.
С началом вечерних занятий музыканты «выкрали» духовые инструменты и бесшумно построились в темноте на плацу между дверью, откуда должен был выйти директор и выездными воротами. В тот момент, когда Б.В.Адамович ступил на плац, оркестр грянул марш «Наш полк». От неожиданности генерал застыл на секунду, затем приложил руку к головному убору и молча прошел к выходу. Югославские караульные были удивлены тем, что генерал, выходя с территории корпуса, вытирал слезы. Б.В.Адамович вернулся из Белграда через несколько дней. Корпус сохранил свое имя, роты остались ротами.
Генерал Адамович, как бывший кадет, свято чтил обычаи и традиции кадетских корпусов, содействовал перенесению лучших из них в Первый Русский кадетский корпус. В качестве своего завещания генерал-лейтенант Б.В. Адамович оставил кадетам «Шестьдесят семь моих заветов», которыми следовало бы руководствоваться выпускникам корпуса в течение все своей жизни.
Характеризуя перед членами Педагогического комитета проделанную им работу по составлению «заветов» Борис Викторович Адамович сказал: «Отнюдь не претендую на исчерпывающую полноту и совершенную безупречность этой сводки, но всё же не могу допустить, чтобы она, появившаяся в результате 15-летней работы в корпусе, большого опыта, наблюдений и размышлений, не содержала в себе ценных и необходимых для кадет положений. Этими заветами я хочу вытравить ложные взгляды и вытеснить мысль о «кадетских традициях». 156/
Далее он отметил: «Мне положительно необходимо ваше содействие в этом деле. Это очень деликатный вопрос, к которому нужно подходить с полным тактом, дабы не вызывать особой настороженности кадет, но необходимо дать им понять, что их преподаватели смотрят также, как это изложено в «заветах», что в корпусе сеть единство взглядов на эти вопросы.
Не забудем, что кадетские «традиции» вбивались в головы. Внедрялись в сердца детей их «воспитателями», «старшими», «генералами». Вбивались примитивными, часто грубыми способами и средствами, но всё же так основательно, что и теперь мы бьёмся над тем, чтобы их вытравить. Это – использование весьма распространенного метода внушения, создание необходимого умонастроения и психического состояния путём непрестанного настойчивого повторения одних и тех же мыслей.
Этим нужно пользоваться и нам, отбросив какую-то устарелую деликатность («пусть сами воспринимают», неудобно же внушать»). Нужно, хотя бы не «вбивать», но всё же всегда возвращаться к этому вопросу и, пользуясь всяким удобным случаем, подчёркивать свою солидарность с положениями «Моих заветов». 157/
ШЕСТЬДЕСЯТ СЕМЬ МОИХ ЗАВЕТОВ
кадетам Первого Русского Великого Князя Константина Константиновича кадетского корпуса
I. САМОЕ ГЛАВНОЕ
1) Быть верным старой России и относиться уважительно к ее прошлому.
2) Быть верными Югославии.
3) Уважать религии.
4) Уважать русские старые обычаи.
5) Охранять нашу национальность.
6) Помнить, чье имя носим (России, Св. Благоверного и Великого князя Александра Невского и Шефа корпуса).
7) Сохранять русский воинский строй и выправку.
8) Подчиняться не рабами, а доброй волей.
II. ОТНОШЕНИЕ К КОРПУСУ
9) Любить корпус, как любят старые кадеты.
10) Не грязнить гнездо и будущие воспоминания о своем детстве, отрочестве и юности.
11) Оберегать дом корпуса и все в нем.
12) Соблюдать в корпусе гостеприимство к старым кадетам.
13) Не набрасывать тень на кадет своим поведением вне корпуса.
14) Соблюдать форменность кадетской одежды.
III. ОБЛИК КАДЕТА
15) Быть бодрым.
16) Закалять свою волю.
17) «Терпеть безропотно лишенья».
18) Быть везде и всегда с поднятым забралом.
19) Смотреть людям в глаза.
20) Быть честным во всем.
21) Помнить, что честен в великом, лишь честный в малом.
22) Не обманывать.
23) Не лгать.
24) Не хвастаться.
25) Не хамствовать.
26) Не быть грубым.
27) Быть приличным.
28) Не сквернословить.
29) Не опускаться.
30) Быть чистоплотным.
31) Держаться скромно.
32) Соблюдать трезвость.
33) Знать свои недостатки.
34) Не оправдываться ни тем, что «все по-волчьи воют», ни тем, «что один в поле не воин».
35) Быть, а не казаться.
36) Быть благодарным.
IY ВЗАИМООТНОШЕНИЯ
37) Помогать товарищам.
38) Не завидовать.
39) Поддерживать выдающихся.
40) Не нарушать прав собственности.
41) Делиться.
42) Не делать бесчестного ни ради товарищества.
43) Не подводить товарищей под ответ за свои проступки.
44) Не преклонять служебный долг перед долгом товарищетсва.
45) Почитать требующего по долгу службы.
46) Не оскорблять.
47) Помнить: оскорбление товарища оскорбляет товарищество.
48) Поддерживать взаимную уважительность.
49) Младшим не драться, старшим не расправляться насилием.
50) Уважать молящегося.
51) Охранять младших кадет как братьев.
52) Если загрязнился, не грязнить чистых.
53) Не соблазнять «малых сих».
54) Не дружить во вред товариществу.
55) Не образовывать партий.
56) Поссорившись, думать о мире.
57) Не доносить и не сплетничать.
58) Выдавать через старших: антинационалистов, развратников, развращающих, хулящих корпус и воров. 158/
Борьба за живучесть корпуса сильно повлияла на здоровье Б.В.Адамовича. Окончательно его здоровье подорвало убийство короля Югославии Александра I, который был неизменным защитником корпуса. А защищать корпус в 1936 г. надо было еще сильнее, чем раньше. Державная комиссия продолжала урезать средства на содержание корпуса и стремилась превратить его в реальное училище. Все это отрицательно сказалось на самочувствии Б.В.Адамовича. Начались сердечные приступы. Полковник П.В.Барышев организовал группу в 6 человек, которые постоянно дежурили у его квартиры. Когда генералу стало совсем плохо, его отправили в русский госпиталь в Панчево, под Белградом, а несколько позже перевели в военную больницу в Сараево.
Б.В.Адамович скончался 22 марта 1936 г. в Сараево. Сараево давно не видело таких похорон. Они прошли с полагающимися его чину почестями. За гробом русского генерала, установленным на артиллерийском лафете, шли представители короля Югославии и югославского правительства, военного министра, многочисленные представители русской эмиграции, его любимые дети-кадеты. Б.В.Адамович был похоронен на участке Русского кадетского кладбища под залпы военного салюта.
Присутствовавший на похоронах представитель кадетского корпуса полковник П.В.Барышев в прощальном слове подчеркнул, что покойник никогда не изменял своему девизу: «К Высокому и Светлому знай верный путь». По этому пути он вел за собой и своих учеников, воспитывая их в безграничной любви к Родине, стойкости в борьбе за правду, неподкупности, самопожертвовании в достижении поставленной цели.
В заключении своих воспоминаний Г.П.Левчук отметил: «Вот из-за такого директора и его сотрудников, которые самоотверженно насаждали в нас русскую культуру, передавали нам военные традиции, укрепляли любовь к Родине и ко всему русскому, приобщали к вере и Богу, развивали товарищество и учили благородству, и еще из-за кадетских традиций, которые способствовали дисциплине и поощряли товарищество, вот из-за всего этого еще сейчас после промелькнувших пятидесяти лет в нас продолжает жить русская душа и мы все еще с любовью собираемся, чтобы отметить кончину нашего Адама». 159/
Офицеры-воспитатели
Своим успехам в деле обучения и воспитания кадет Первый кадетский корпус во многом обязан коллективу офицеров, на которых легла основная тяжесть по приобщению воспитанников корпуса к порядку и дисциплине, в налаживании их быта и учебного процесса. В условиях эмиграции эти люди заменяли кадетам родителей, пытаясь создать в корпусе в невероятно суровых условиях уют и тепло родного дома. Не зря после выпуска из кадетского корпуса кадеты всех российских зарубежных корпусов называли свой корпус «родным гнездом».
Незаслуженно лишённые возможности жить на родной земле – в России, они несмотря ни на что деятельно заботились о её будущем и всё делали для того, чтобы воспитанное ими поколение русских людей достойно представляло Россию там, где им придётся трудиться.
Большинство командиров рот и офицеров-воспитателей являлись воспитанниками кадетских корпусов Российской империи. Они непонаслышке знали о жизни кадет, порядках, которые должны соблюдаться в кадетском корпусе. Другое дело, что в условиях эмиграции им пришлось столкнуться с совершенно новой обстановкой, где само размещение кадет, обеспечение их питанием и формой одежды не соответствовало на первых порах требованиям нормальной и размеренной жизни закрытого военно-учебного заведения. И то, чего они смогли достичь за время пребывания в должностях воспитателей, даёт право потомкам восхищаться их силой духа, мужеством, трудолюбием и добросовестностью, с которой они в тяжелейших условиях несли честь Русского офицера и занимались воспитанием русских детей.
В Государственном Архиве РФ сохранились аттестации на многих офицеров-воспитателей и командиров рот, написанных рукой директора кадетского корпуса генерала А.Г.Попова. Возникает вопрос, а собственно для чего или кого писались эти аттестации. Если они писались для Державной комиссии, то на характеристиках должны были бы остаться какие-то пометки. Но на всех оригинальных аттестациях нет никаких пометок или чьих-то резолюций. Вывод один – эти аттестации, заполненные рукой директора кадетского корпуса, в соответствии со сложившейся традицией в Русской армии, писались для оценки деятельности офицера, являлись определённым внутренним отчётным документом о его работе.
В данной работе нет возможности осветить деятельность всех командиров рот и офицеров-воспитателей. Офицеры-воспитатели, о которых говорится ниже, на взгляд автора, были одними из самых добросовестных, старательных офицеров, заслуживших уважение кадет корпуса.
Одним из самых ярких и опытных офицеров-воспитателей, пользовавшихся большим авторитетом у директора кадетского корпуса, инспектора классов, заслужившим искреннее уважение кадет, а в некоторых случаях и их любовь, был подполковник Николай Евгеньевич Филимонов.
Подполковник Н.Е.Филимонов родилcя 14 мая 1886 г. в Петербурге. Его отец Евгений Александрович служил офицером-воспитателем Первого Его Императорского Величества кадетского корпуса. Н.Е.Филимонов окончил Первый кадетский корпус в Петербурге, Александровское военное училище и Николаевскую академию Генерального штаба. Службу начал в Петербурге, затем служил в Польше. С 1911 по 1915 гг. – офицер-воспитатель Нижегородского графа Аракчеева кадетского корпуса, в 1915-1918 гг. – офицер-воспитатель Первого Его Императорского Величества кадетского корпуса, в 1918-1920 гг. – офицер-воспитатель Владимирского Киевского кадетского корпуса.
Летом 1913-1915 гг. состоял инструктором гимнастики и фехтования на Педагогических курсах при Главном управлении военно-учебных заведений. В 1920 г. эвакуировался с Владимирским Киевским кадетским корпусом в Королевство С.Х.С. в г. Сараево, где был назначен офицером-воспитателем Сводного Русского кадетского корпуса.
В июле 1939 г. назначен ротным командиром 2-й роты, с сентября 1940 г. – ротным командиром роты Его Высочества. Н.Е.Филимонов прослужил в Первом Русском кадетском корпусе с момента его создания в 1920 г. и до закрытия в 1944 г. В общей сложности, с учётом службы в кадетских корпусах Российской империи, Н.Е.Филимонов 33 года занимался воспитанием кадет. Командуя отделениями Первого Русского кадетского корпуса как младшего, так и старшего возраста, Н.Е.Филимонов умел находить подход к любому кадету, организовать воспитательную работу таким образом, что, на первый взгляд, абсолютно неперспективное отделение, в конечном счёте, становилось одним из лучших в корпусе.
За 24 года педагогической деятельности в Первом Русском кадетском корпусе у Н.Е.Филимонова не один раз были случаи, когда он начинал работу с формирования I, II, III или IV классов и доводил эти классы до выпуска. Это действительно был настоящий отец для тех кадет, которые попадали в его отделение. Право на такое заключение дают многочисленные протоколы заседаний Педагогического комитета кадетского корпуса, в которых зафиксированы отчёты офицера-воспитателя Н.Е.Филимонова, отражающие его взгляды на воспитание кадет, отношение к воспитанникам и оценка его деятельности старшими командирами – ротными командирами и директорами кадетского корпуса.
И если у некоторых офицеров-воспитателей в оценке кадет и своих отделений иногда проскальзывали какие-то жалобы на кадет, раздражительность, от Н.Е.Филимонова подобных слов и выражений невозможно было услышать.
Отчёты подполковника Н.Е.Филимонова на заседаниях Педагогических комитетов характеризовались чёткостью выражения мысли, хорошим, нестандартным, живым и образным языком, добрым и чутким отношением к воспитанникам, желанием защитить воспитанников от несправедливых нападок, умением в споре с директором корпуса, инспектором классов, членами Педагогического комитета отстоять свою позицию.
Интересен сам язык, которым пользовался, например, Н.Е.Филимонов при оценке V класса 2-й роты: «В классе есть группа шаловливых и излишне жизнерадостных кадет, которые постоянной возней создают этому классу впечатление класса шумливого и неспокойного, но общее настроение класса хорошее, кадеты послушны, и к особо строгим мерам взыскания прибегать не приходится». 160/
Другой пример: «Класс по своему состоянию очень живой и жизнерадостный. Хорошо физически развитой и имеет много музыкально одарённых детей. Кадеты мягкие, податливые, отзывчивые на добрые слова и к своим воспитателям и преподавателям относятся дружелюбно и хорошо, с пониманием, а свой родной корпус любят и дорожат добрым его именем». 161/
Командир роты полковник Азарьев, давая оценку отделению Н.Е.Филимонова, о котором тот говорил выше, подчеркнул: «Кадеты класса относятся внимательно к правилам, установленным в корпусе и требованиям командира роты. Вообще поведение кадет этого отделения не заслуживает упрёка». 162/
В 1938 г. полковник Н.Е.Филимонов выпустил отделение, которым он командовал в течение нескольких лет и которым гордился. Аттестат зрелости получили 23 воспитанника, в которых Николай Евгеньевич вложил свою душу и педагогическое мастерство. Именно о кадетах этого отделения на всех заседаниях Педагогического комитета в последние два года пребывания их в корпусе Н.Е.Филимонов отзывался с особой теплотой. Директор кадетского корпуса генерал-майор А.Г.Попов, командир роты, все преподаватели ставили это отделение в пример за хорошую успеваемость, дисциплину и прилежание.
Семь воспитанников этого отделения после выпуска из корпуса окончили различные военные академии Королевства Югославии и продолжили службу в Югославской армии: В.Вишневский, К.Курицкий, Е.Соловьёв (пехотную академию), В.Иованович, К.Сучков (артиллерийскую), А.Мурзин (авиационную), Г.Скоробогач (кавалерийскую). Высшее образование получили кадеты: Н.Самушёнок, Г.Ламзаки, Б.Лазарев, Г.Бурмицкий, В. Мандрусов. Ю.Козлов. Все они достигли видного положения в различных областях жизни.
Однако в своё время, в 1935 г., когда это отделение находилось в VI классе, директору кадетского корпуса генералу Б.В.Адамовичу пришлось принимать меры организационного характера, чтобы наладить там учёбу и дисциплину. Именно по поводу этого отделения в приказе по Первому Русскому кадетскому корпусу от 22 января 1935 г. говорилось: «Кадеты VI класса, оставленные мною на текущий учебный год во в 2-й роте для того, чтобы возглавить роту, подавать добрые примеры младшим товарищам, моего доверия не оправдали.
Приказываю перевести VI класс в роту Его Высочества на положение младшего класса, чтобы поучились порядку, исполнительности, такту и простоте добрых кадетских взаимоотношений у VII и VIII классов. Надеюсь, что кадеты двух старших классов поддержат своё достоинство и помогут разумно и доброжелательно младшим товарищам оставить их заблуждения и войти в спокойную и дружелюбную жизнь старшего возраста». 163/
Полковник П.В.Барышев отметил любовное отношение кадет отделения к физическому воспитанию. Из 23 воспитанников 15 регулярно приходят на специальные занятия по гимнастике. 10 из них стали инструкторами и оказывают помощь воспитателям младших классов в проведении занятий по гимнастике. Они же в значительной степени облегчили офицерам-воспитателям трудности по проведению в корпусе ежедневной утренней гимнастики. 164/
В сентябре 1938 г. Н.Е.Филимонов принял выпускной VIII класс, один из самых тяжёлых в корпусе, который накануне выпуска отличался плохой дисциплиной и нежеланием настойчиво заниматься. По итогам первого полугодия в феврале 1939 г. класс был на последнем месте в корпусе по «успешности и дисциплине». Н.Е.Филимонов с горечью констатировал, что «этого и следовало ожидать от такого тяжёлого во всех отношениях класса».
Были случаи, когда при работе с этим отделением у Н.Е.Филимонова опускались руки и он, выдержанный и культурный офицер, при общении с кадетами отделения терял выдержку и самообладание. Кадет Игорь Цинамзгваров на замечание подполковника Н.Е.Филимонова о недопустимости пользоваться уборной VI класса ответил грубостью. В тот же день во время посещения столовой этот же кадет не выполнил обязанности сигналиста и вновь дерзко и вызывающе ответил Н.Е.Филимонову в присутствии всей роты, «со злобой и презрением уставился на офицера воспитателя».
Н.Е.Филимонов признался на заседании Педагогического комитета, что не смог вынести подобного хамского поведения по отношению к себе и закричал на кадета: «Что ты мне делаешь такую рожу, хочешь напугать меня?» Кадет Игорь Цинамзгваров получил «укор» от Педагогического комитета, ему был снижен балл за поведение до единицы. 165/
Буквально через два месяца к апрелю 1939 г. класс, которым командовал Н.Е.Филимонов, стал неузнаваем. Кадеты проявили инициативу и произвели ремонт в своём классе, выкрасили стены, починили пол, очистили помещение от всякого мусора. Отделение заняло в корпусе первое место по пению, за что получило почётный приз. Кадеты стали дружнее, выдержаннее, заметно улучшилась успеваемость по всем предметам. Командир роты полковник Н.А.Чудинов не замедлил отметить происшедший сдвиг: «Думаю, что работа отделённого воспитателя над классом стала давать хорошие результаты». 166/
Корпус окончили 24 воспитанника этого отделения, восемь из них поступили в югославские военные академии. Среди выпускников этого отделения был и Валентин Мантулин, ставший впоследствии автором сборника «Песен русского воина»
Н.Е.Филимонов неоднократно выступал в защиту кадет, даже тогда, когда было вполне очевидно, что кадеты серьёзно провинились. Два кадета выпускного класса во время посещения Русского дома в Белой Церкви, находясь в состоянии опьянения, почувствовали себя плохо, и после посещения туалета, оставили там большой беспорядок. Казалось, всё ясно. Однако Н.Е.Филимонов, выступая на заседании Педагогического комитета, заметил, что кадеты перед приходом в Русский дом посетили кондитерскую и купили там пирожные. Возможно, именно пирожные послужили причиной плохого самочувствия кадет.
В другой раз он выступил в защиту кадета VI класса Пугачёва, которому Педагогический комитет решил сбавить балл за поведение с 5 до 4 за то, что, будучи дежурным по отделению, отдавал рапорт преподавателям в шпорах. Директор и некоторые преподаватели расценили его поведение как «балаган». В то же время за целый год Пугачёв ни разу не был записан в журнал. И вдруг в конце учебного года Педагогический комитет решил сбавить Пугачёву балл за поведение до 4. Полковник Филимонов встал на защиту Пугачёва и отметил, что неоднократно встречался с ним, и тот проявил себя отличным помощником при подготовке спектакля во 2-й роте, был предупредителен, вежлив, мягок в обращении с младшими товарищами. Выступление подполковника Н.Е.Филимонова сыграло решающую роль. Пугачёву за поведение было выставлено 5 баллов.
Валентина Николаевна Филимонова, дочь подполковника Н.Е.Филимонова во время визита в Белую Церковь съёмочной группы Президентских программ Российского Фонда Культуры во главе с Е.Н.Чавчавадзе рассказывала о своём отце:
«В этом здании раньше размещался Донской Мариинский институт, институтки здесь жили и учились. В нём работала моя мама Елена Ивановна Филимоновна, она преподавала сербский язык. Мадам Наталья Владимировна Духонина, жена генерала Н.Н.Духонина, была директором института. Мадам Н.В.Духонина была очень строгим директором, это известно мне из рассказов моей сестры, которая училась в институте. А папа работал офицером-воспитателем в кадетском корпусе. Так вот, при его помощи институтки переписывались с кадетами. Моя сестра вкладывала в рукав папиной шинели письмо от институток, папа ничего не знал и переносил письмо кадетам в корпус. Обратный путь был тот же – кадеты вкладывали письмо в рукав шинели, папа приносил его домой, а моя сестра передавала его институткам. Только папа ничего об этом не знал».
В аттестации на подполковника Н.Е.Филимонова директор кадетского корпуса генерал А.Г.Попов писал: «Ротный командир роты Его Высочества и отделённый офицер-воспитатель V класса. Опытный и энергичный офицер-воспитатель. Порядок в роте на высоте. О кадетах заботится и среди них пользуется уважением и репутацией строгого ротного командира. Твёрдый и настойчивый. Достаточно внимателен к внутренней жизни кадет. По характеру несколько грубоват и слишком напорист, не вполне уживчив и тактичен. С нравственной стороны норма. Физически здоров. Офицер-воспитатель очень хороший. Генерал-майор Попов. 17.11.42 г.» 167/
Подполковник Н.Е.Филимонов был одним из немногих офицеров-воспитателей, чья отличная характеристика у кадет не вызывала никаких споров. Приводимые ниже строки из «Звериады» написаны в 1926 г. кадетами VI (I традиционного) выпуска. Они сохранили свою актуальность и в 1944 г., когда корпус прекратил своё существование. Стихи уникальны тем, что в них нет ни одного ругательного, тем более, нецензурного, слова в адрес офицера-воспитателя:
«Прощай с зеркальной головою,
Наш Филимонов строевой.
Мы полюбили всей душою
Тебя, полковник удалой.
Любили мы, что дух военный
В тебе в изгнанье не угас.
Для службы Родине военных
Усиленно готовил в нас.
И ты кадетом был воспитан,
И нас такими воспитал.
Милитаризмом весь пропитан,
Любовь кадетскую снискал…» 168/
Подполковник Прибылович Сергей Николаевич. Родился 28 июля 1881 г. Окончил Сибирский кадетский корпус и Павловское военное училище.
Младший офицер, командир нестроевой роты 69 пехотного полка. 1911-1918 гг. – отделённый офицер-воспитатель Владимирского Киевского кадетского корпуса. В 1914 г. окончил Педагогические курсы при Главном управлении военно-учебных заведений. С 26 ноября 1920 г. – офицер-воспитатель Первого Русского кадетского корпуса.
Характеризуя С.Н.Прибыловича, директор кадетского корпуса отметил: «За время пребывания в должности офицера-воспитателя зарекомендовал себя как опытный, спокойный, добросовестный командир. Несмотря на то, что болен астмой, редко пропускает занятия. Пользуется среди кадет известным авторитетом, как рассудительный и неглупый человек. Достаточно настойчив. Офицер-воспитатель хороший. 17.XI.1942. Директор А.Г.Попов». 169/
Полковник Орлицкий Сергей Константинович. Родился5 мая 1876 г. Окончил 3-й Московский кадетский корпус, Александровское военное училище. Поручик (1896), подполковник (1908), полковник (1919).
Служил в 59-м Люблинском пехотном полку – младший офицер, батальонный адъютант, полковой адъютант. В 1902-1917 гг. – отделённый офицер-воспитатель Одесского кадетского корпуса. С 1917-1919 гг. – ротный командир Одесского кадетского корпуса. В бытность офицером-воспитателем Одесского кадетского корпуса окончил курсы физического труда и получил право на преподавание в кадетском корпусе фехтования, гимнастики и ручного труда.
В 1919-1920 гг.- начальник хозяйственной части Одесского кадетского корпуса. С 19 марта 1920 г. – ротный командир Первого Русского кадетского корпуса, преподаватель гимнастики. Полковнику С.К.Орлицкому принадлежит заслуга организации в Первом Русском кадетском корпусе переплётной, столярной и других мастерских и регулярных занятий в них
Награждён орденом Св.Святослава 3 и 2 ст.ст., Св.Анны 3 и 2 ст.ст., Св.Владимира 4 ст.
Характеризуя С.К.Орлицкого, директор корпуса отметил: «Опытный и знающий командир роты. Настойчиво поддерживает в роте надлежащий порядок. Пользуется большим авторитетом у кадет. В последнее время на работе стал сказываться возраст (66 лет). Не так энергичен. Очень хороший офицер. 17.XI.1942. Директор А.Г.Попов». 170/
Подполковник Левитский Мстислав Апполонович. Родился 10 июня 1881 г. Окончил Владимирский Киевский кадетский корпус, Павловское военное училище.
Участник Русско-японской войны. Окончил педагогические курсы при Главном управлении военно-учебных заведений в 1912 г. В 1912 г.- 1919 гг. – офицер-воспитатель Владимирского Киевского кадетского корпуса. С ноября 1920 г. – офицер-воспитатель Первого русского кадетского корпуса.
По заключению директора кадетского корпуса – опытный, интеллигентный, начитанный, с довольно широким умственным кругозором, которым превосходит всех остальных офицеров-воспитателей. Пользуется авторитетом и влиянием на воспитанников. Настойчивый в достижений цели, способный поддерживать порядок в отделении.
Интересуется внутренней жизнью кадет и хорошо разбирается в их психологии. Руководит переплётной мастерской, имеет диплом мастера-переплётчика. По характеру раздражителен, упрям, с тяжёлым характером. Не вполне объективен. Как офицер-воспитатель – очень хороший. 17.XI.1942. Директор А.Г.Попов». 171/
Со временем в Первый Русский кадетский корпус в качестве офицеров-воспитателей стали приходить выпускники российских кадетских корпусов в Югославии. Одним из таких офицеров-воспитателей стал Михаил Наумович Харитонов, капитан югославской армии.
