1915 год Морской Его Императорского величества Цесаревича Алексея кадетский корпус в Севастополе
Организовать Морской Кадетский Корпус в Севастополе в память о годах Первой обороны предложили еще в 1899 году созданному Комитету под председательством Великого Князя Александра Михайловича. Но в полномочия Комитета это не входило, и от затеи вначале отказались. К идее вернулись накануне Первой мировой войны. Особенно трудное положение сложилось после Русско-японской войны, в которой Россия потеряла почти весь свой флот. Пришло время разворачивать масштабное строительство кораблей новых классов и типов. Страна переживала «…невиданный еще в мире момент, когда одновременно строится до 80 боевых судов…». Разработанная обширная судостроительная программа усиления флота (малая – 1909 года заключала в себе постройку 7 линейных кораблей, 4 линейных крейсеров, 10 крейсеров, 85 эскадренных миноносцев и 24 подводных лодок), заставила реорганизовать и усилить пополнение флота офицерами, что уже не мог сделать только один Морской Корпус. Нехватка офицерских кадров стала критической. В связи с этим морской министр И.К.Григорович в докладе Императору 4 августа 1913 года писал: «…Существующий ныне единственный на всю Россию Морской Корпус не в состоянии обеспечить флот достаточным числом флотских офицеров, и поэтому на флоте постоянно наблюдается некоторый недокомплект в офицерском составе. В настоящее время, когда решен в утвердительном смысле вопрос о создании мощного флота,… единственной целесообразной мерой является выделение общеобразовательных классов Морского Корпуса в самостоятельные морские кадетские корпуса и образование из специальных классов существующего Морского Корпуса особого учебного заведения – морского училища».Император дал согласие на проведение реформы флотского образования. Планировалась организация кадетского корпуса для приема пятисот мальчиков в возрасте от 12 до 13 лет. Строительство Морского Кадетского Корпуса предусматривалось в Севастополе, преимущество которого перед другими городами было несомненным. Как указывал И.К.Григорович в докладе: «… в этом отношении исключительное преимущество представляет Севастополь как город, имеющий чисто военно-морской характер… При этом славная история этого города, неразрывно связана с незабываемыми подвигами черноморских моряков, постоянное наличие там нашего боевого флота и прекрасный южный климат делают Севастополь благоприятным для успешного воспитания будущих морских офицеров…». Место постройки здания кадетского корпуса было выбрано на обширном плато у бухты Голландия, пригодной для стоянки гребных средств и учебных судов, в главной базе Черноморского флота Севастополе. Славная история Севастополя неразрывно связана с незабываемыми подвигами черноморских моряков, а постоянное наличие там боевого флота делало его особенно благоприятным для успешного воспитания морских офицеров. По письменному заданию Морского министра от 3 мая 1913 года эскизный проект новой постройки за особое вознаграждение разработал преподаватель Николаевский инженерной академии и училища, военный инженер капитан В.Ф. Баумгартен. Согласно полученному им заданию комплекс зданий должен был состоять из большого четырехэтажного учебно-спального корпуса с пристройками, несколько флигелей для семей кадрового состава, расположенных на верхней стройплощадке, а также жилых домов и бытовых помещений для обслуживающего персонала – на нижней. Закончить свою работу капитан В.Ф. Баумгартен не успел. На заседании межведомственной комиссии 19 сентября 1913 года эскизный проект будущего здания и застройки прилегающей местности был рассмотрен и утвержден. При этом на совещании было отмечено: «… Намеченное для постройки здание место, вблизи от Новой Голландии, выбрано весьма удачно и является, в конце концов, единственно подходящим, так как другой свободный участок, принадлежащий морскому ведомству и расположенной в Ушаковой балке, хотя и ближе к центру города, но не подходит по своей конфигурации и потребовал бы для приспособления под постройку большого здания значительных земляных работ…». В марте 1914 года Морское министерство направило в Государственную Думу законопроект реформы образования, включающий постройку упомянутого корпуса. Закон об отпуске из казначейства 3 миллионов рублей на его строительство и оборудование плюс 1.5 млн. рублей на различные закупки царь утвердил накануне мировой войны. 23 июня 1915 года состоялась официальная церемония закладки фундамента здания с корпусной церковью, актовым залом и вестибюлем, левого соединительного и северного зданий. Учитывая значимость события, связанного с царским домом и российским правительством, церемония закладки происходила очень торжественно, с участием высоких представителей флота, администрации и духовенства. В фундамент здания были замурованы пять специальных закладных досок - серебряных пластин с изображением фасада здания и надписью: «Въ благополучное царствование Государя Императора Николая II заложено сие здание 23 июня 1915 года въ бытность Морскимъ Министромъ Генералъ-Адъютанта Адмирала Григоровича, Помощником Морского Министра Вице-Адмирала Муравьева, при Главном инспекторе Морской Строительной Части Генералъ-лейтенанте Берхъ, Председателе Временной Строительной Комиссии Капитане I-го ранга Ворожейкине и Строителе Корпуса Гражданскомъ Инженере Коллежскомъ Советнике Венсанъ». Каждая из пяти пластин была помещена в отдельную шкатулку из мореного дуба, и во время церемонии закладки все упомянутые в надписи чины заложили по одной шкатулке в фундамент здания. В севастопольской газете «Крымский вестник» №-163 от 25 июня 1915 года упоминается об одной закладной доске: «…Закладная доска съ выгравированнымъ художественнымъ изображениемъ проектируемого зданiя морского кадетского корпуса была вручена морскому министру, который вложил ее въ приготовлененное углубление. Затемъ адмиралъ Григорович положил первый камень, после чего въ закладке приняли участiе высшiе мосркие чiны, прiсутствующiе». Здание стоит до сих пор и уже не играет никакой роли тот факт, сколько же на самом деле было закладных досок при начале строительства Севастопольского Морского Кадетского Корпуса. Строительную площадку, где предполагалось построить здание нового военно-морского учебного заведения России, тогда посетил русский император, Николай II, находившийся на отдыхе в Крыму. Об этом визите свидетельствует запись в его дневнике: «14 мая 1916 года. Суббота. Дивный жаркий день. В 10 отправились на линейном корабле «Императрица Мария» к обедне. Алекс с детьми вернулась в поезде, а я заехал к Эбергарду на «Георгий Победоносец» и выслушал его доклад. Начали завтрак в час с половиною. В 2.45 отправился со всеми детьми на северную сторону, где осмотрел весь участок, на котором возводятся постройки здешнего Морского Корпуса. Посетил авиацию Черноморского флота и оттуда проехал через город на другую гидроавиационную станцию у Круглой бухты- все вновь устроено…». По графику работ главное здание намечалось сдать в эксплуатацию к осени 1916 года, но начавшаяся Первая мировая война отодвинула сроки строительства, а сам автор эскизного проекта капитан В.Ф. Баумгартен с началом военных действий был откомандирован сначала в Киев, а затем в действующую армию, где погиб на фронтах Великой войны. 20 ноября 1914 года на должность строителя был приглашен русский архитектор А.А. Венсан, который стал победителем объявленного морским ведомством конкурса здания Севастопольского Морского Кадетского Корпуса. С началом войны А.А. Венсан был призван из запаса и направлен в распоряжение главного строителя Севастопольского военного порта Черноморского флота, где продолжил проектирование и руководство строительством Морского Корпуса. Рабочий проект Морского Корпуса предусматривал кроме основного четырехэтажного здания, состоящего из пяти корпусов, соединенных между собой открытыми колоннадами ионического ордера и образующих дворики, видовые площадки, строительство зданий для офицеров и нижних чинов. В основном здании размещались учебные и жилые помещения, в центральном корпусе - церковь с куполом, возвышавшемся над портиком дорического стиля в виде башенки со шпилем, напоминавшим шпиль Адмиралтейства в Санкт - Петербурге. В приказе по флоту было объявлено, что 26 октября 1915 года Николай II утвердил «Положение о Севастопольском Морском кадетском корпусе», определявшее его назначение и структуру, обязанности должностных лиц, функции педагогического и хозяйственного комитетов, табель плавучих средств. Кадетский корпус считался средним учебным заведением ведомственного подчинения и предназначался для подготовки кандидатов к поступлению в морское училище. На государственном обеспечении предполагалось содержать 450 кадетов, а 50 «сверхкоштных» обучались за счет процентов с пожертвованных капиталов или за счет состоятельных родителей. Хотя условия приема носили кастовый характер, Положение допускало возможность зачисления в кадетский корпус «…лиц других сословий, поступивших ранее в высшие учебные заведения…». Штат кадрового состава предусматривал в распоряжении директора корпуса 24 офицера «по воспитательной части» - командиров рот, старших и младших отделенных начальников. Директору подчинялся инспектор классов, ответственный за работу «по учебной части», в распоряжении, которого находились его помощник, шесть военных и 16 гражданских преподавателей, а также лаборант-физик. Занятия по строевой и огневой подготовке возлагались на офицеров-воспитателей. Для внеклассных занятий по гимнастике, плаванию, фехтованию, музыке, пению и танцам следовало нанимать учителей со стороны. Морской Корпус в Санкт - Петербурге с 1916 года реорганизовывался и разделялся на две полвины: первая общеобразовательная – кадетские роты, переводились в Севастополь, где, как было сказано раннее, в глубине Северной бухты (бухте Голландия) уже началась постройка огромного корпусного здания на берегу незамерзающего моря, что позволяло кадетам во время учебного года, проходить на практике морское дело и знакомиться с боевыми кораблями флота, посещая их. 3 августа 1914 года капитан I ранга С.Н. Ворожейкин был назначен Председателем Комиссии по постройке зданий Морского Кадетского Корпуса. В Петрограде кадетские роты начинались с 5-го класса, в Севастополе же была прибавлена еще одна рота, то есть 4-й класс. Поэтому, чтобы избежать разрыва, в 1916 году было сделано два приема: один последний в Петрограде в 5-й класс и в Севастополе в 4-й класс. С будущего же года (1917) прием в кадетские роты в Петрограде прекращался, и там оставались только три гардемаринских роты (специальные классы). Из-за войны постройка здания Морского Корпуса затянулась и не могла быть закончена к 1916 году. Поэтому первый и, увы, последний прием воспитанников (120 человек) в 7-ю роту (4-й класс) был размещен в двух флигелях, предназначавшихся для квартир корпусных офицеров. 18 февраля 1916 года капитан I ранга С.Н. Ворожейкин был назначен директором открывающегося осенью этого года Морского Кадетского Корпуса, а 30-го июля этого же года произведен в контр - адмиралы и, уже в Бизерте 13 октября 1935 года приказом по Императорскому Корпусу Армии и Флота в вице – адмиралы. В связи с преобразованием Петроградского Морского Корпуса в Морское училище Николай II назначил своего малолетнего сына Алексея «шефом» Морского Кадетского Корпуса. Приказом по Севастопольскому Морскому Кадетскому Корпусу №-39 от 15 сентября 1916 года было объявлено о назначении Шефом Корпуса Наследника Цесаревича Алексея и о переименовании в связи с этим Корпуса в Морские Его Императорские Высочества Наследника Цесаревича Морской Кадетский Корпус. На погоны воспитанников корпуса были пожалованы золотые накладные вензеля в виде славянской буквы «А» с короной наверху, а у гардемарин вензель был скомбинирован с золотым якорем. На эту «монаршую милость» директор корпуса, только что пожалованный контр-адмиралом, верноподданнической телеграммой выразил «чувства безграничной любви и преданности». В ответ 17 сентября 1916 года он получил телеграмму лично от государя: «Директору Морского Кадетского Корпуса контр-адмиралу Ворожейкину. От имени молодого шефа благодарю за выраженные чувства любви и преданности. Уверен, что возникающий на исторических берегах, свидетелях былой и новой славы Черноморского флота, Корпус сумеет воспитать достойных сынов нашей великой Родины. Николай». С 10 октября 1916 года приказом по корпусу сформированная рота стала именоваться «Ротой Его Высочества». Акт выражения царской «милости» вынудил морское ведомство предпринять экстренные меры по ускорению строительства корпуса, которое шло медленно, с отставанием от графика работ, и только благодаря энергии, настойчивости и организаторским способностям А.А. Венсана оно все же продвигалось, и по словам одного из участников восстановления здания Севастопольского Морского Кадетского Корпуса В.Фомина «…работа архитектора Венсана в полной мере соответствовала работе зодчего – проектирование и строительство осуществлялось им как единый творческий процесс…». Строительство корпуса в условиях военного времени замедлялось по многим причинам. Прежде всего, из-за запаздывания с доставкой строительных материалов, вызванного трудностями, связанными с добычей крымбальского и инкерманского камня для стен, а также из-за нехватки рабочей силы по причине низкой заработной платы и плохих бытовых условий. Несмотря на помощь воинских команд, темп строительства не ускорялся. Тем не менее, морское министерство решилось объявить набор кадетов. До осени в учебный комитет министерства поступило 184 прошения, из которых 60 было отклонено. Среди зачисленных оказались ученики сухопутных корпусов (33), реальных училищ (28), гимназий (55) и других учебных заведений (8). По социальному положению 27 кадетов были потомственными дворянами, 45 - детьми военных, в том числе семеро - сыновьями адмиралов и генералов. Была сформирована одна младшая рота. Кадетов разместили в новых флигелях, и в сентябре 1916 года начались классные занятия. Приказом по флоту и морскому ведомству Севастопольский Морской Кадетский Корпус с 1 сентября 1917 года объявлялся переведенным в Петроград. Кадеты были распущены на каникулы на неопределенный срок. Строительство корпуса прекратилось. К этому времени было полностью закончено строительство северной и соединительной частей и в значительной степени - центральной части здания. В других частях здания все ограничивалось закладкой фундаментов, возведением стен одного - двух этажей и укладкой перекрытий. Весь этот комплекс недостроенных учебных зданий распоряжением морского министра временного правительства законсервировали. Его комендантом назначили капитана II ранга В.В.Берга, под руководством которого до прихода Добровольческой армии в Крым охранялись помещения и имущество Морского Корпуса от неоднократных попыток новых властей Крыма перепрофилировать здания корпуса для иных целей и задач. Октябрьский переворот 1917 года кардинально изменил все вокруг. Приказом наркома П.Дыбенко Севастопольский Морской Кадетский Корпус был упразднен. Все постройки, материалы, имущество передавались ликвидационной комиссии, а кадровый состав переводился в другие места или увольнялся. Военно-Морские силы армии Юга России остро нуждались в офицерских кадрах. Требовалась срочная организация специализированного морского учебного заведения на территории, занятой вооруженными силами Добровольческой Армии. Летом 1919 года вооруженные силы Юга России овладели полуостровом Крым и установили свою власть в Севастополе. Все прекрасно понимали, что создать в самый разгар войны такое сложное специальное учебное заведение, как Морской Корпус, дело нереальное, но радикально настроенная часть офицеров Императорского флота, не желавших мириться с ликвидацией Севастопольского Морского Кадетского Корпуса, предпринимает отчаянную попытку его реанимации. Посещение старшим лейтенантом, командиром вспомогательного крейсера «Цесаревич Георгий» Н.Н.Машуковым, назначенным председателем комиссии по поиску свободных зданий и сооружений под боевое снаряжение и тыловые службы армий, действующих на Юге России недостроенных корпусов Севастопольского Морского Кадетского Корпуса, утвердило его в решении претворить в жизнь идею подготовки морских офицеров в Севастополе. В этом его горячо поддержал преподаватель и воспитатель Морского Корпуса капитан II ранга В.В.Берг. Позже контр-адмирал Н.Н.Машуков вспоминал, что «…этот неожиданный двухчасовой контакт с капитаном II ранга Бергом решил судьбу возникшего вновь в Севастополе Морского Корпуса…». При осмотре объекта комиссию сопровождал заведующий всем имуществом и зданиями Морского Корпуса, начальник его охраны, хранитель его богатств, реликвий и памяти, бывший командир роты Его Высочества (в этой роте должен был воспитываться Наследник Цесаревич), а затем преподаватель морского дела капитан I ранга В.В.Берг, описавший в своей книге «Последние гардемарины», изданной в Париже в 1931 году посещение комиссии: «…перед отходом катера Н.Н.Машуков спросил меня: «Как Вы думаете, Владимир Владимирович, можно было бы теперь открыть Корпус?». Вздохнув, я ему ответил: «Эх, Николай Николаевич! Сколько сюда приезжало людей и комиссий, чтобы открывать «приют для беженцев», «симферопольский университет», разные «склады», теперь «Красный Крест» или Морской Корпус, но до сих пор еще никому ничего открыть здесь не удалось. Зданий и материалов на многие миллионы. Все сохранено в полном порядке. Учебное оборудование, мебель, книги переданы на временное пользование в соответствии с решением ликвидационной комиссии Корпуса в 1918 году училищам и лицеям города Севастополя… есть над чем работать, да некому поднять это большое трудное дело, - жаловался я своему воспитаннику по петербургскому Морскому корпусу Николаю Машукову. – Конечно, было бы великое счастье, если б Морской Корпус снова ожил на этой, ныне мертвой горе, но пока – это всего лишь мечта». – «Я попробую осуществить эту мечту», - после некоторого раздумья, убежденно сказал взволнованный старший лейтенант». Машуков попал на приём к командующему Дениникину. Нашелся офицер, которому небезразлична судьба будущего российского флота и который готов и берется за столь ответственное и трудное дело. «Что нужно для открытия Корпуса?» - спросил Командующий. - «Деньги, Ваше Превосходительство. – Много? – Так точно, много, - ответил старший лейтенант Машуков, тщательно изучивший состояние дел. – первая очередь – застеклить одно крыло главного здания, настелить паркет, навесить двери, провести освещение, водопровод, отопление и установить динамо – машины… - Много я не могу, - ответил адмирал. – У меня в распоряжении всего сто тысяч рублей, но все, чем я располагаю, я отдаю вам на Морской Корпус… - Но есть еще одна просьба, Ваше Превосходительство. Так как прием воспитанников должен быть срочным, а достраивать здание будут сравнительно долго, то разместить на первое время гардемарин и кадетов в офицерских флигелях, где будут устроены их классы и спальни. – А где же будут столоваться? – поинтересовался Командующий. – Придется на Вашей даче «Голландия», Ваше Превосходительство. Там вполне могут разместиться столовая и кухня для питания двух рот и служащих. Которым негде было бы столоваться». Командующий флотом выделил Н.Н.Машукову 100 000 рублей – все, что было в наличии во флотском казначействе на то время, и отдал свою дачу в цветущем саду «Голландия»: «Для морского Корпуса мне ничего не жаль, ему я готов отдать все: вот Вам деньги, орудуйте, и желаю Вам успеха». В июле 1919 года Н.Н.Машуков подал еще один рапорт с обоснованием предложения вновь открыть Морской Корпус, теперь уже правителю Юга России Главнокомандующему генералу А.И.Деникину. На приеме он, по совету контр-адмирала Саблина, показал Главкому великолепную фотографию Морского Корпуса в Севастополе: высокий, длинный, с белыми колоннами астрономическим куполом со шпилем дворец на высокой горе, сходящей сотнями ступеней прямо к берегу моря. Генерал был восхищен прекрасной архитектурой здания. «Много Вам нужно денег на достройку и прием воспитанников? – спросил он. – Семнадцать миллионов, Ваше Превосходительство, - ответил Машуков. – Я Вам верю. Давайте бумагу. Я Вам дам. – Деникин подписал рапорт и смету на достройку здания». Инициатива, как известно, наказуема. Начальник Морского управления Добровольческой Армии вице - адмирал А.М.Герасимов, поддержав предложения и расчеты старшего лейтенанта Н.Машукова, в тот же день назначил его исполняющим обязанности директора Морского Корпуса в Севастополе с оставлением в должности командира вспомогательного крейсера «Цесаревич Георгий». Новый директор, облеченный широкими полномочиями, полученными кредитами, выделенными Главнокомандующим вооруженными силами Юга России генерал-лейтенантом А.И.Деникиным, энергично включился в работу. В здании корпуса приступили к срочным ремонтным работам. Комплектовался преподавательский состав и коллектив офицеров – воспитателей. Заместитель директора капитан II ранга В.Берг занимался поиском необходимого учебного оборудования, форменного обмундирования, белья и постельных принадлежностей. На растерзанной и разграбленной гражданской войной территории Юга России он с трудом находил необходимое оборудование для укомплектования и оснащения Морского Корпуса. Помогали все, кто, чем мог. На складах Юго-Западного фронта получили постельное и нижнее белье. Союз земств городов выделил Корпусу столовую посуду и кухонную утварь. Из реальных училищ Севастополя пришлось, с извинениями, взять обратно мебель и учебные пособия, переданные туда в год закрытия Севастопольского Морского Корпуса. Частными пожертвованиями сумели прекрасно укомплектовать корпусную библиотеку, насчитывающую 3500 томов. Английская союзническая военная база в Новороссийске выделила Морскому Корпусу солдатское обмундирование, небольшое количество голландок и матросских брюк. Французы подарили воспитанникам партию роскошных армейских синих форменных брюк. С большими трудностями из гимназий и лицеев Севастополя были возвращены классная мебель, инвентарь, учебная библиотека, отданные ликвидационной комиссией на временное хранение при расформировании корпуса. В корпусе в тот период отсутствовало электрическое освещение, не было банных помещений. Энергичный директор, получив предварительное разрешение начальства, пришвартовал к корпусной пристани крейсер «память Меркурия», на нем англичане взорвали золотниковые коробки паровых машин. Корабль стал прекрасной учебной базой для практических занятий кадетов и несения на нем регулярных учебных вахт. Мощные же электроустановки крейсера стали снабжать электроэнергией все учебные и жилые помещения корпуса морского учебного заведения. Корабельные душевые и помывочные помещения крейсера также находились в полном распоряжении корпуса, и «банный вопрос» перестал беспокоить. Севастопольский Морской Корпус стал доступен абсолютно для всех юношей, желавших поступить в него. 6 сентября 1919 года о начале приема воспитанников широко объявили в приказе по флоту и трижды – во всех газетах, издававшихся на территории, занятой вооруженными силами Добровольческой армии Юга России. Прием в корпус производился по конкурсу аттестатов без каких-либо сословных ограничений. 6 сентября 1919 года в Севастопольский Морской кадетский корпус зачислили 130 молодых людей со средним образованием в возрасте от 16 до 18 лет – в гардемаринскую роту и столько же, в возрасте от 12 до 14 лет, окончивших три класса гимназии или реального училища – в младшую кадетскую роту. При этом количество кадет и гардемарин разогнанного большевиками Морского училища в рядах воспитанников корпуса оказалось минимальным, поскольку большую их часть, принимавшую участие в Гражданской войне, уже произвели в офицеры в тех армиях и флотах, где они проходили службу.14 октября 1919 года поступил приказ Главнокомандующего о производстве старшего лейтенанта Н.Н.Машукова, исполняющего обязанности директора Севастопольского Морского кадетского корпуса, в капитаны II ранга – «за громадные труды, положенные им на открытие Морского Корпуса». 20 октября 1919 года в присутствии вице – адмирала Ненюкова и контр – адмирала Саблина состоялась церемония торжественного открытия Севастопольского Морского Корпуса. После обедни во временной церкви святого Павла Исповедника и великомученика Алексия на плацу епископ Вениамин служил молебен. Воспитанники были выстроены покоем, в свободной части поместились съехавшиеся морские офицеры, гости и родители. Потом был торжественный обед, во время которого офицеры устроили овацию капитану II ранга Н.Н.Машукову и его долго качали». 17 октября 1919 года Севастопольский Морской Кадетский Корпус был открыт. Было сформировано две роты: рота гардемарин – командир капитан I ранга Кольнер и рота кадетов – командир капитан I ранга Берг. Инспектору классов капитану II ранга А.М.Александрову, энергичному офицеру, не составило особого труда сформировать в короткий срок прекрасный преподавательский коллектив. В 1919 году в Крыму скопились сотни беженцев из многих городов России, где установилась советская власть. Среди них находились известные ученые, педагоги высших учебных заведений, знаменитые профессора и даже академики. 21 октября 1919 года в стенах корпуса начались занятия. Теоретические занятия, которые в основном велись по программе дореволюционного Морского училища, совмещались со шлюпочной практикой, посещением боевых кораблей. Кроме этого кадеты и гардемарины несли охранную службу. Выгодное расположение Морского Корпуса на берегу незамерзающего Черного моря позволяло прекрасно сочетать теоретический курс морского дела с регулярной практикой на боевых кораблях флота. Именно там гардемарины знакомились с техническими особенностями судовых машин, агрегатов и иных корабельных механизмов. Повседневная работа военного порта приобщала воспитанников к реальным особенностям флотской службы не на схемах и учебных макетах, а на конкретных жизненных примерах. День кадетов и гардемаринов в севастопольском Морском Корпусе начинался летом побудкой в 6 часов 30 минут утра, а зимой - в 7 часов. После молитвы обе роты пили чай и приступали к строевым занятиям или к выполнению гимнастических упражнений. С 9 до 12 часов проходили учебные занятия в классах, а затем наступало время обеда и послеобеденного отдыха. Занятия обычно заканчивались в 17 - 18 часов вечера. Очевидцы свидетельствуют: «…Рано утром – подъем, умывание, одевание в «заморское» обмундирование, пение в строю утренней молитвы, после которой шли пить чай с белым хлебом. После чая – гимнастика, занятия в классах и в 12 часов – завтрак. Затем – краткий отдых и снова занятия – 5 уроков в день. После занятий на строевой площадке офицеры обучали строю, отданию чести, церемониальному маршу. В 6 часов вечера – обед, после которого катание на шлюпках, игры в городки, футбол, чтение газет, журналов. Вечером пели молитву в строю и расходились по спальням». Весь 1919 год прошел в напряженных занятиях. По старой петербургской традиции преподаватели и воспитанники торжественно и весело отметили корпусной праздник 6 ноября. После рождественских каникул, 7 января 1920 года, занятия в Морском Корпусе возобновились. Летом 1920 года гардемарины проходили плавательную практику на крейсере «Генерал Корнилов», участвовавшем в боевых операциях, линкорах «Генерал Алексеев», «Ростислав» и яхте «Забава». Такая «практика» в боевых условиях дала немало опыта молодым морякам. Однако с театра военных действий в город стали поступать неутешительные новости. 6 ноября красные войска заняли Геническ, а 12-го - начали наступление на Перекопский перешеек. Переведенный на осадное положение, Севастопольский Морской Корпус ночью затихал, движение по его огромной территории всем категорически запрещалось. С моря не пропускались даже маломерные суда и шлюпки. В январе и феврале в Севастополе установились небывалые для юга морозы. Земля покрылась толстым слоем снега. Маленькие кадеты безропотно несли караульную службу, вооруженные тяжелыми винтовками, намного превышавшими рост юных часовых. Часто даже стражи со страхом вглядывались взаснеженные поля, завьюженную темень, принимая иногда черный одинокий куст за человека, шедшего ему навстречу. По распоряжению директора корпуса маленьких часовых заботливо укутывали в одеяла, посты сменяли каждый час и согревали мальчиков в караульном помещении горячим чаем. В середине февраля в Севастополь прибыли дополнительные воинские части. В начале марта гардемаринов освободили от несения караульной службы в городе, и они возвратились в корпус. Занятия в нем продолжались и сочетались с регулярной морской учебной практикой не только на судах корпусной флотилии, но и на действующих военных кораблях Черноморского флота, базировавшихся в Севастополе. Гардемарины неоднократно выходили в море на линкорах и крейсерах, когда корабли выполняли конкретные боевые задания по уничтожению артиллерийских батарей противника на занятых красными частями территориях Крыма. 22 марта 1920 года генерал А.И.Деникин добровольно передал обязанности командования армией Юга России генерал - лейтенанту барону П.Н.Врангелю. Через несколько дней генерал Врангель посетил корпус. Он прошелся вдоль строя воспитанников, останавливаясь перед Георгиевскими кавалерами и спрашивая каждого гардемарина, за что тот получил эту высокую награду. 28 октября 1920 года, в 4 часа утра, по флоту был объявлен приказ о начале эвакуации. В Морском Корпусе объявили тревогу и отдали срочное распоряжение о подготовке личного состава к эвакуации из Севастополя. Утром 30 октября груженная имуществом Морского Корпуса баржа отошла от пристани и направилась к стоявшему в Южной бухте Севастополя линейному кораблю «Генерал Алексеев». Личный состав Севастопольского Морского Кадетского Корпуса покинул учебное заведение в глубоком молчании. Капитан I ранга Берг предложил директору провести прощальный парад кадетов и гардемаринов, но в связи с напряженной обстановкой в городе проводить парад ему не позволили. Гардемарины на крейсере «Алмаз» заменили палубную и машинную команды, встали к котлам и судовым машинам, несли вахтенную службу. Капитан I ранга Кольнер вспоминал: «Только благодаря этой полуроте гардемарин крейсер «Алмаз» смог самостоятельно выйти в море и в сложных штормовых условиях дойти до Константинополя». 31 октября, в семь часов утра, «Генерал Алексеев» вышел на внешний рейд Севастополя и стал на якорь у Стрелецкой бухты, неподалеку от крейсера II ранга «Алмаз». Из гардемаринов и кадетов организовали вахту сигнальщиков. Кадеты провели работы по перегрузке вещей Морского Корпуса с палубы в корабельный трюм. 31 октября 1920 год, в 23 часа, «Генерал Алексеев» снялся с якоря и вышел в открытое море. На полчаса раньше ушли стоявшие рядом с ним крейсер «Алмаз» с командой гардемаринов Севастопольского Морского Корпуса и посыльное судно «Якут» с воспитанниками Владивостокского Морского училища. «Якут» принял дополнительно на борт 150 беженцев и 70 юнкеров Константиновского училища. Последним видением родного берега стал для беженцев Херсонеский маяк, чей мерцающий огонь еще долго прощально мигал уходившим в изгнание русским людям, плотно забившим все уголки кораблей Черноморского флота. Правда, по воспоминаниям кадетов и гардемаринов, им в этот поздний вечер было не до ностальгических переживаний. За несколько дней и ночей беспрерывных погрузок и караульной службы они настолько физически обессилели, что после окончания этого беспрерывного аврала большинство из них не имели сил и желания добраться по лабиринтам огромного незнакомого корабля с темными узкими коридорами и бесчисленными горловинами до своих спальных мест в матросских кубриках. Они предпочли найти какое – нибудь подходящее место на покрытых угольной пылью палубе, под орудийными башнями или на тюках и, заснув крепким сном, отдохнуть, чтобы завтра утром все начать заново. Молодые люди, утомленные непосильной для их возраста работой, даже проспали сильнейший шторм. Высадив армию и беженцев в Турции, подняв по приказу Врангеля на кораблях вместе с Андреевскими флагами французские государственные флаги, эскадра, согласно решения своих новых хозяев - правительства Франции, - ушла на постоянное базирование в североафриканское государство Тунис - протекторат Французской республики. В Тунисе порт Бизерта навсегда стал убежищем русских кораблей. Кроме экипажей кораблей и семей моряков, в Бизерту прибыли беженцы, связанные с флотом своей службой или работой. С русской эскадрой на французскую военно-морскую базу прибыл и весь личный состав Севастопольского Морского кадетского корпуса, воспитанники Владивостокского Морского училища и служившие в частях Добровольческой армии Юга России кадеты и гардемарины Петроградского Морского Корпуса (17 офицеров – экстернов, 235 гардемаринов, 110 кадетов, 60 офицеров и преподавателей, 40 человек команды и 50 членов семей офицеров). Впереди было четыре года нелегкой, но славной жизни на чужбине. Личный состав Морского Корпуса и их семьи перевели с кораблей на берег, остальных разместили на боевых судах некогда могущественного Черноморского флота. На эскадренном броненосце «Георгий Победоносец», в частности, поселили семьи морских офицеров. На огромном корабле открыли школу, церковь и лечебницу. На линкоре продолжали строго соблюдаться все отечественные праздники и старые русские традиции. Контр-адмирал Н.Н.Машуков провел переговоры с морским префектом Туниса адмиралом Варрнеем и просил его оказать содействие в размещении на берегу Морского кадетского корпуса. Французский адмирал, не дожидаясь распоряжений из Парижа, предложил разместить на выбор, военно-морское учебное заведение в одном из двух находившихся в районе Бизерты зданий бывших французских казарма Сфаят или в старинном форте Джебель – Кебир. Для осмотра предложенных помещений адмирал сформировал комиссию под руководством капитана I ранга Н.Н.Александрова. Офицеры остановили свой выбор на двух военных объектах: воспитанников морского Корпуса разместили в помещениях форта Джебель – Кебир, а руководство, офицеров, педагогический персонал и склады – в казармах военного лагеря Сфаят, находящегося на расстоянии одного километра от форта.
С учетом степени подготовки и уровня полученных раннее знаний в разных учебных заведениях России, гардемарины распределились по разным ротам. По настоянию бывшего директора Владивостокского Морского училища капитана I ранга Китицына 36 гардемаринов этого учебного заведения, вернувшиеся из сложного дальнего океанского плавания, зачислил в 1-ю роту. Из ее состава назначили корпусных фельдфебелей и унтер – офицеров в кадетские роты. Севастопольская рота гардемаринов и младшие гардемарины Морского училища Владивостока общей численностью 110 человек, стали считаться 2-й ротой. 3–я кадетская рота в количестве 90 человек состояла из воспитанников Севастопольского Морского кадетского корпуса и воспитанников сухопутных кадетских корпусов, ушедших из города на кораблях эскадры. Несмотря на неслыханные затруднения и невиданные ни в одном учебном заведении сложности, благодаря налаженной работе, сознательному отношению воспитанников к учебе и великолепному подбору преподавателей уровень подготовки в Морском Корпусе оказался настолько высоким, что после окончания корпуса многие его выпускники блестяще завершили свое образование в высших технических учебных заведениях Франции, Бельгии Чехословакии. Летом 1921 года после сдачи в корпусе экзамены 17 офицеров – экстернов бывшей сводной роты получили аттестаты об окончании полного курса Морского Корпуса. Это был первый выпуск в Бизерте. Всего Морской кадетский корпус в Бизерте сделал пять выпусков офицеров флота, служивших затем во Франции, Австралии и на кораблях других стран. Дипломы, выдаваемые его выпускникам, официально приравняли к европейским документам о специальном морском образовании. Деятельность Морского Корпуса в условиях постоянных требований французов о сокращении личного состава эскадры и тотальной нехватке самых необходимых вещей (от учебников до предметов обмундирования) является уникальным примером в истории русского военного образования. 15 ноября 1921 года приказом Главнокомандующего Русской Армией для всех лиц, находившихся на кораблях Русской эскадры и в лагерях, был учрежден памятный знак – черный с белой эмалью по краям крест с надписью «Бизерта» посредине и датами «1920-1921». 14 марта 1922 года 80 офицеров флота и около 450 человек бывших студентов (офицеров и матросов) изъявили желание продолжать прерванное образование в иностранных вузах. В частности через Францию в Прагу отправились 84 человека для поступления в высшие учебные заведения, в том числе 25 гардемарин 1-й роты, только что окончивших Морской корпус и произв6еденных в корабельные гардемарины, 34 офицера флота и армии, 25 матросов – бывших студентов. В середине 1922 года французские власти внезапно распорядились сократить личный состав русской эскадры и в течении второй половины года приступить к ликвидации гардемаринской роты в корпусе. Ликвидация Морского Корпуса была предрешена. Однако благодаря настойчивым переговорам Командующего русской эскадрой вице - адмирала М.А. Кедрова с правительством Франции корпус просуществовал в Бизерте еще около трех лет. 13 октября 1922 года в Морском корпусе торжественно отметили сорокалетний юбилей службы в офицерских чинах его директора - вице-адмирала Герасимова. 30 октября, находившийся в Бизерте маршал Франции А.-Ф. Петэн посетил Морской корпус. Встреченный с подобающими почестями, он принял парад батальона корпуса, которым остался очень доволен, и хвалил отличную военную выправку.1 ноября состоялся последний выпуск из Морского корпуса. 17 старших гардемарин получили назначение в штат Русской эскадры с денежным содержанием 40 франков в месяц, а 47 человек были зачислены сверх штата и получали 10 франков в месяц. В отличие от выпускников военных училищ, существовавших в это время за рубежом, гардемарины Морского корпуса получали не первый офицерский чин мичмана, а звание корабельного гардемарина. О причинах этого Командующий Русской эскадрой адмирал Кедров писал в штаб Главнокомандующего Русской Армией в октябре 1921 года: «…я считаю вообще производство в настоящее время корабельных гардемаринов в мичманы несвоевременным и ненужным. Что же касается, в отдельности, гардемарин, оказавшихся на транспорте «Орел», то таковые, как не откликнувшиеся на зов Главнокомандующего придти на помощь ему в освобождении родины от красного ига, и не пошедшие в Крым на транспорте «Якут», и тем более не могут рассчитывать на производство властью, которой они по тем или иным причинам уклонились от беспрекословного повиновения». Отвечая на новый запрос штаба, cделанный в феврале 1922 года, командующий Русской эскадрой указывал на еще одно обстоятельство, по его мнению, препятствующее производству в офицеры: «У нас более чем достаточно морских офицеров для текущих потребностей. Офицерское же звание для молодого человека за границей без средств к приличному существованию является часто помехой и затруднением для подыскания заработка». 10 ноября 1922 года 10 гардемарин последнего выпуска и 15 гардемарин, окончивших Морской корпус, уехали во Францию. Там стараниями Дмитриева все они были приняты в Сорбонну. В этот же день уехали из Бизерты и 11 детей, зачисленных в различные учебные заведения Франции и Бельгии. В октябре 1924 года закончили обучение и были произведены в гардемарины кадеты очередной роты, начавшие обучение еще в Севастополе (58 человек). Они разместились на жительство в лагере Сфаят. 28 октября 1924 года Франция признала законность существования советского правительства и установила с ним дипломатические отношения. После этого существование эскадры под Андреевским флагом стало невозможно юридически. Сочувствуя русским морякам, адмирал Эксельманс «на свой страх и риск» разрешил двум ротам кадетов бывшего Морского Корпуса завершить учебный год. 1 мая 1925 года из корпуса выпустили две оставшиеся кадетские роты Бизертского набора. 25 мая приказом по Морскому корпусу №-25 он ликвидировался окончательно. 6 мая 1925 года для личного состава и выпускников расформированного Морского корпуса на построении в лагере Сфаят прозвучала заключительная команда директора «Разойтись!». В последнем приказе по Морскому кадетскому корпусу №-51 от 25 мая 1925 года вице – адмирал Герасимов отмечал: «…25 мая 1925 года считаю днем окончательной ликвидации Морского Корпуса, просуществовавшего в Бизерте четыре с половиной года. За этот период из него было выпущено 300 юношей, часть которых удалось строить в Высшие учебные заведения Чехословакии, Франции и Бельгии… Понятна та грусть и то тяжелое состояние духа, которое проявляются при разорении этого устроенного и налаженного гнезда, где русские дети учились любить и почитать свою православную веру, любить больше самого себя свою родину и готовились стать полезными деятелями при ее возрождении… Считая 25 мая днем окончательной ликвидации Морского корпуса, я могу пожелать всем моим бывшим сотрудникам по Корпусу наилучшего устройства их личной судьбы, в чем, имея в виду их трудоспособность и познания, - я не сомневаюсь. Наградой же за их службу и работу в Корпусе пусть будет сознание честно исполненного перед Отечеством долга и та благодарная память кадет, которая сохранится у них о тех, кто воспитывал их и проявлял о них заботу»
