Морская Академия 1715
«То академикъ, то герой, То мореплаватель, то плотникъ, Онъ всеобъемлющей душой На тронѣ вѣчный былъ работникъ.» А.С. Пушкинъ
Въ пятнадцать лѣтъ, прошедшихъ со времени основанія Навигацкой школы, положеніе Россіи въ морскомъ отношеніи совершенно измѣнилось. Потеря отдаленнаго Азовскаго моря, лишившая насъ близкихъ торговыхъ сношеній съ одною Турціей, съ избыткомъ вознаградилась открытіемъ для плаванія Финскаго залива и Балтійскаго моря, сблизившихъ Россію со многими государствами образованной Европы. Съ пріобрѣтеніемъ новаго моря, и морская дѣятельность перешла съ юга на сѣверъ; кораблестроеніе и Адмиралтейства, изъ Воронежа и Таврова (городъ на Дону),перенесены въ Петербургъ и Кронштадтъ, и Морское управленіе переведено изъ Москвы въ С.Петербургъ. Увеличивающійся, съ каждымъ годомъ, ФЛОТЪ требовалъ множества офицеровъ, для приготовленія которыхъ прежней Навигацкой школы было недостаточно; необходимо было или увеличить комплекта ея,или основать еще другую морскую школу. ГОСУДАРЬ избралъ послѣднее, и предположилъ новое училище помѣстить въ Петербургѣ, гдѣ адмиралтейства, Нева, близость моря представляли всѣудобства для практическаго изученія морскаго дѣла,и ученье было на глазахъ Самого ГОСУДАРЯ И высшаго морскаго начальства. При образованіи новаго училища, Московская Навигацкая школа осталась только собственно морскимъ пріуготовительнымъ училищемъ, потому что другія службы, въ то время, уже имѣли свои спеціальныяшколы. Въ Москвѣ велѣно было учить ариѳметикѣ, геометріи и тригонометріи; а въ Петербургѣ проходитьвсѣ остальныя науки необходимыя для морскаго ОФИцера. Изъ большей части Россіи небогатымъ дворянамъ легче было представлять дѣтей въ Москву,нежели въ Петербургъ, и, кромѣ того, въ Москвѣ,строеніе и все заведеніе школы остались прежнія, а новое устройство училища въ Петербургѣ, для большаго числа учениковъ, требовало значительныхъ денегъ, на которыя Великій МОНАРХЪ былъ крайне бережливъ. ГОСУДАРЬ, какъ человѣкъ въ высшей степени практическій, въ нововведеніяхъ своихъ, большею частію руководствовался, уже готовыми опытами иностран-цевъ, и для каждаго новаго дѣла выписывалъ знающаго человѣка. Такъ и для образованія морскаго училища, принятъ былъ въ нашу службу Французъ, Баронъ Сентъ-Илеръ (Saint-Hilaire), который обѣщалъ устроить у насъ училище по образцу Французскихъ.Морскія училища во Франціи, основанныя при Лудовикѣ XIV въ Марселѣ, Тулонѣ и Брестѣ, были въ хорошемъ состояніи, и ГОСУДАРЮ угодно было при-нять ихъ за образецъ. До насъ дошло нѣсколько проектовъ Сентъ-Илера:два изъ нихъ, о которыхъ сей часъ скажемъ, относятсякъ устройству морскаго училища; въ третьемъ, онъ предлагалъ составить Морской Регламентъ.
Одинъ проектъ его, объ основаній Морской Академіи, написанъ съ знаніемъ дѣла и, что всего важнѣе,въ немъ обращено полное вниманіе на практическоеобученіе воспитанниковъ. Здѣсь въ первый разъ на Русскомъ языкѣ употреблено слово «Кадетъ» и пояснено его значеніе .Онъ его подалъ 18 сентября, ГОСУДАРЬ читалъ 30-го, а 1-го октября 1715 года, уже состоялся указъ объ учрежденіи Морской Академіи, и вышла полная ин-струкція ученія и содержанія въ ней учениковъ.Морская Академія, или Академія Морской Гвардіи^сколько можно судить по инструкціи, была уже непростая школа, а настоящее Военно-Учебное Заведе-ніе. Въ ней было правильное распредѣленіе учебныхъ занятіи, и полный военный порядокъ, съ наблюденіемъстрогой дисциплины. Комплектъ воспитанниковъ поло-женъ 300 человѣкъ, раздѣленныхъ на шесть отдѣле-ній или «бригадъ,» въ каждой по 50 человѣкъ. Въ строевомъ отношеніи, надъ ними начальствовалъ офи-церъ, назначаемый изъ гвардейскихъ полковъ, и назы-вавшійся «Командиромъ Морской Гвардіи.» Должностьего соотвѣтствовала должности батальоннаго командиранынѣшнихъ кадетскихъ корпусовъ. Въ помощь емуназначались, также изъ гвардіи, одинъ или два офицера, два сержанта и нѣсколько хорошихъ старыхъ солдатъ, исправлявшихъ должность дядекъ. Общее за-вѣдываніе Академіею, по всѣмъ частямъ, имѣлъ Ди-ректоръ.Воспитанники должны были, сколько дозволяло помѣщеніе, жить въ зданіи Академіи. Ежедневныя занятія ихъ располагались слѣдующимъ образомъ: осеньюи зимою въ 7-мъ часу, а весною и лѣтомъ въ 6-мъ,всѣ, послѣ завтрака, собирались въ залъ для молитвы.По окончаніи ея расходились по классамъ, и сади-лись по своимъ мѣстамъ «со всякимъ почтеніемъ ивсевозможною учтивостію, безъ всякой конфузіи, недосадя другъ другу.»Въ классахъ приказано было «никакого крику, нишуму не чинить», и особенно не проводить время въразговорахъ. Для наблюденія за порядкомъ, ГОСУДАРЬ приказалъ во всякомъ классѣ быть по одному дядькѣ, и имѣть «хлыстъ въ рукахъ; а буде кто изъ учениковъстанетъ безчинствовать, онымъ хлыстомъ бить, несмотря какой бы ученикъ Фамиліи ни былъ, подъ же-стокимъ наказаніемъ, кто поманитъ», то есть, кто бу-детъ потворствовать.Воспитанники, или какъ ихъ называли въ бумагахъ, «Морская Гвардія», имѣли ружья, и въ Акаде-міи содержался постоянный караулъ изъ офицера и 18 учениковъ, по 3 изъ каждой бригады. Они стоялина часахъ у воротъ, въ залахъ, при денежной казнѣ,у часоваго колокола и т. п. Для преподаванія, переведены были изъ Москвы Фарварсонъ и Гвынъ, 44 и въ помощь имъ необходимое число учителей и навигаторовъ. Преподаватели должны были являться къ своимъ занятіямъ во время, и обучать Морскую Гвар-дію «всему, что къ ихъ чину принадлежитъ, со всякимъ прилежаніемъ и лучшимъ разумительнѣйшимъ образомъ.» Строго предписано было: «ничего не братьсъ учениковъ, ни прямымъ ниже постороннимъ образомъ, подъ штрафтомъ вчетверо оное возвратить;» иежели кто изъ учителей замѣчался двукратно виновнымъ во взяткахъ, то подвергался «тѣлесному наказанію». Морскую Академію помѣстили въ домѣ бывшемъ Кикина; который вначалѣ отдѣлали на скорую руку,и пристроили къ нему нѣсколько мазанокъ; окончательно же достроивали его лѣтомъ 1718 года. Положеніе Академіи вполнѣ соответствовало ея на-значенію: она была «на набережной линіи» Невы, на мѣ-стѣ нынѣшняго Зимняго дворца, именно на углу обращенномъ къ Адмиралтейству и Главному Штабу. Въто время, вся часть Петербурга, между Невою и Фонтанкою, по справедливости называлась «Адмиралтей-скимъ островомъ», и действительно, почти вся былазанята строеніями, принадлежащими Морскому вѣдомству.
При основаніи Морской Академіи баронъ Сент-Илеръ назначенъ Директоромъ, но непосредственныйвысшій надзоръ порученъ былъ Графу Андрею Артамоновичу Матвѣеву, сыну извѣстнаго боярина Артамона Сергѣевича; но и Матвѣевъ обо всѣхъ, сколько нибудь важныхъ дѣлахъ, испрашивалъ разрѣшенія Графа Апраксина, какъ начальника всего Флота. Въ новую Академію прислали 305 учениковъ изъ Москвы, кромѣ того, нѣсколько изъ Новгородской и Нарвской школъ и изъ вновь явившихся дворянъ, Матвѣевъ самъ сдѣлалъ имъ разборъ: очень бѣдныхъ отправилъ назадъ въ Москву, незнающихъ грамоты послалъ учиться въ Новгородскую школу, а «немалое число гораздо увѣчныхъ, и негодныхъ ни къ какой службѣ» отпустилъ по домамъ. Въ Академію поступали по большей части дѣти знатныхъ Фамилій, и вообще достаточныхъ дворянъ. Иностранецъ Веберъ, бывшій тогда въ С. Петербургъ, пишетъ, «что во всемъ пространномъ Россійскомъ Государствъ не было ни одной знатной Фамиліи, которая бы не представила въ Академію сына или ближайшаго родственника. Вскорѣ по вступленіи барона Сентъ-Илера въ управленіе Академію, между имъ и Фарварсономъ стало «чиниться великое несогласіе». Сентъ-Илеръ, какъ Директоръ, требовалъ отъ Фарварсона повиновенія, а тотъ возражалъ, что «подъ послушаніемъ его бароновымъ быть не хочетъ»; потому что свой предметъ, геодезію, знаетъ какъ учить, и что барону, которой «той науки самъ не свѣдомъ», въ преподаваніе ее мѣшаться нечего; и сверхъ того, онъ Фарварсонъ назначенъ по указу «особно», а не въ подчиненныеСентъ-Илеру. Кончилось тѣмъ, что при размѣщеніи учениковъ, сдѣланномъ Сентъ-Илеромъ, въ зданіяхъ Академіи, ни Фарварсону, ни ученикамъ его не нашлось мѣста. Ссора эта дошла до Графа Апраксина, которому Матвѣевъ предлагалъ, для избѣжанія неудовольствій, отвести Фарварсону съ учениками мѣсто внѣ Академіи. Независимо отъ этихъ мелочныхъ замѣчательствъ, обученіе шло своимъ порядкомъ. ГОСУДАРЬ лично слѣдилъ за Своимъ любимымъ учил ищемъ, и посѣщаяадмиралтейство и Графа Апраксина, вѣроятно, нерѣдко заглядывалъ и въ сосѣдній Кикина домъ, гдѣ былаАкадемія.
1-46
Въ залѣ Адмиралтействъ-Совѣта до сихъ поръ хранятся книги драгоцѣнныя для каждаго Русскаго моряка. Онѣ составлены изъ листовъ, на которыхъ нашъ Великій кораблестроитель, посѣщая Адмиралтейство, писалъ свои бѣглыя замѣчанія, приказанія, набрасывалъ пояснительный чертежъ для обдѣлки корабельнаго члена и т. п.
Между прочимъ, тутъ остался памятникъ заботливости ГОСУДАРЯ объ Его Морской Гвардіи. На листѣ одной изъ этихъ книгъ, написано собственною рукою ПЕТРА ВЕЛИКАГО, «УЧИТЬ дѣтей: 1) ариѳметикѣ, 2) геометріи, 3) фехтъ или пріемы ружья, 4) артиллеріи, 5) навигаціи, 6) Фортификаціи, 7) географіи, 8) знанію членовъ корабельнаго гола "и такелажа, 9) рисованью. Написаннаго въ 10-мъ пунктѣ нельзя разобрать; но изъ другихъ дѣлъ видно, что въ немъ было приказано учить драться на рапирахъ. Это подлинный указъ ГОСУДАРЯ О наукахъ, которыя должно было проходить въ Морской Академіи.
Баронъ Сентъ-Илеръ завѣдывалъ Академію съ небольшимъ годъ; вѣроятно какія нибудь новыя ссоры, или непомѣрныя требованія были причиною слѣдующихъ строкъ написанныхъ ГОСУДАРЕМЪ, Графу Апраксину, въ Февралѣ 1717 года, изъ Амстердама «Академію вѣдать Матвѣеву, а Барона С. Гилера, для его прихотей, отпустите; ибо мы надѣемся на его мѣсто сыскать здѣсь другаго.» Но и Матвѣевъ управлялъ только до 1719 года; пожалованный Сенаторомъ и назначенный Президентомъ Юстицъ-Коллегіи, онъ сдалъ начальство полковнику и отъ бомбардиръ капитану Григорію Григорьевичу Скорнякову-Писареву. Новый начальникъ, получившій воспитаніе за границею, особенно хорошо зналъ математику; за четыре года передъ своимъ назначеніемъ въ директоры, онъ преподавалъ въ Морской Академіи артиллерію, и въ послѣдствіи напечаталъ книгу по части механики. При учрежденіи школъ по губерніямъ, при Архіерейскихъ домахъ, онъ завѣдывалъ такими школами въ Псковѣ, Новѣгородѣ и Ярославлѣ. Кромѣ управленія Морскими училищами, Писаревъ былъ занятъ другими весьма важными порученіями: исправлялъ должность оберъ-прокурора, и даже за отсутствіемъ Графа Ягужинскаго, должность генералъ прокурора Сената, и принималъ большое участіе въработѣ Ладожскаго канала. За послѣднее порученіе онъ впалъ въ немилость ГОСУДАРЯ, лишенъ мѣста въ Сенатѣ, и директорство надъ училищами здалъ, 1728 года апрѣля 21, Флота капитану Александру Львовичу Нарышкину.
Новый директоръ, Александръ Львовичъ Нарышкинъ, былъ человѣкъ молодой (28 лѣтъ), пылкій, отлично образованный и любимецъ ГОСУДАРЯ. ВО время путешествія по Германіи, Франціи и Италіи, Нарышкинъ особенно занимлся морскими науками. Возвратясь, послѣ долговременнаго отсутствія, въ Россію, онъ хотя опредѣленъ былъ въ Адмиралтейство, но все свободное время находился при ГОСУДАРѢ, который иначе не называлъ его, какъ «Львовичемъ». Нарышкинъ горячо принялся за ввѣренное ему управленіе Морскими училищами, и много сдѣлалъ полезнаго для юной Академіи. При сдачѣ Писарева, въ Петербургѣ оказалось учениковъ, сверхъ штата, болѣе 100 человѣкъ, а въ Москвѣ недоставало около 80. Много было неизлѣчимо больныхъ и 116 человѣкъ въ бѣгахъ. Нарышкинъ привелъ все это въ порядокъ; хлопоталъ, на основаніи Адмиралтейскаго регламента, о пріискиваніи, какихъ недоставало, учителей; требовалъ переводчика иностранныхъ книгъ, и даже лекаря, котораго не было при Академіи. При Нарышкинѣ ученики ходили въ походъ на эскадрѣ; а для изученія корабельной архитектуры, онъ, также на основаніи регламента, заставилъ сдѣлать модель корабля, и поставилъ ее въ Академію, Кажется при немъ же устроилась и типографія Морской Академіи. Нарышкинъ началъ обучать воспитанниковъ ружейной пальбѣ съ порохомъ, и вытребовалъ для этого, какую могъ сыскать въ магазинахъ, аммуницію. Невелѣлъ принимать въ школу безграмотныхъ; запретилъ ученикамъ жениться ранѣе 25 лѣтъ; строго смотрѣлъ чтобы учители не брали взятокъ, и проч. Въ классахъ Академіи математическимъ и морскимъ наукамъ учили профессоры Фарварсонъ и Гвынъ, также учители, подмастерья и навигаторы, вышедшіе изъ воспитанниковъ Навигацкой школы. Для другихъ предметовъ, если не находилось своихъ учителей, приглашали и постороннихъ лицъ. Жалованья получали: Фарварсонъ — 955 руб. 84 коп.; Гвынъ, умершій въ 1720 году, — 400 р. въ годъ; въ Москвѣ Магнитскій —260 руб.; подмастерья по 6 рублей въ мѣсяцъ; а навигаторы по 3 руб. 50 к., и самый малый провіантъ.
Кромѣ классныхъ занятій въ Академіи, передъ глазами воспитанниковъ было множество практическихъ уроковъ. Суровая служебная дѣятельность, прямо направленная къ морскому дѣлу, представлялась имъ на каждомъ шагу, во всевозможныхъ видахъ, и невольно увлекала въ свою Сферу. Корабли и галеры при нихъ строились и вооружались, уходили въ море, нерѣдко били Шведовъ, и съ тріумфомъ возвращались въ столицу. Невская ФЛОТИЛІЯ, состоявшая изъ шлюпокъ, принадлежавшихъ жителямъ Петербурга, каждую недѣлю производила на Невѣ свои эволюціи; и въ этихъ играхъ, наблюдательный юноша невольно знакомился со многими дѣйствіями Флота. Историческая дубинка, въ рукахъ могучаго АДМИРАЛА, часто писала убѣдительные приказы и подтвержденія на спинахъ лѣнивыхъ и ослушниковъ; а съ другой стороны, въ блистательныхъ примѣрахъ, влекущихъ къ подражанію, не было недостатка. Таланты, прилежаніе и трудъ видѣлъ самъ ЦАРЬ, И всякая полезная заслуга награждалась ПО-ЦАРСКИ. Все это заставляло учениковъ Академіи, по мѣрѣ средствъ и силъ, изучать морское дѣло, и слѣдовательно, полюбить его. Для Россіи ПЕТРЪ былъ Великій МОНАРХЪ, а для моряковъ, сверхъ того, нѣжный отецъ, добрый товарищъ, и рѣдко, развѣ въ случаѣ крайней необходимости, строгій, взыскательный начальникъ. ГОСУДАРЬ до страсти любилъ ФЛОТЪ И моряковъ, Самъ работалъ въ гаваняхъ и адмиралтействахъ, промѣривалъ Фарватеры и составлялъ карты. Какъ лоцманъ, водилъ купеческіе корабли; какъ адмиралъ, билъ непріятеля, и, при своей дивной дѣятельности, находилъ время по четырнадцати часовъ въ сутки просиживать за регламентами. Петровское «для Бога поспѣшай» превращало обыкновенныхъ людей въ геніевъ и героевъ; а морскія битвы, въ которыхъ участвовалъ Самъ ЦАРЬ, ЕГО морскіе пиры и дружескія бесѣды съ моряками положили прочное основаніе той безкорыстной дружбѣ и товариществу, которыя составляютъ неотъемлемую принадлежность нашей морской службы. ПЕТРЪ объяснилъ важное значеніе Флота для Россіи и, указавъ высокую цѣль службы, возбудилъ въ душахъ моряковъ любовь къ морю. Съ Его времени цѣлыя поколѣнія дворянъ служатъ на ФЛОТѢ, И чувства, возбужденныя Царственнымъ морякомъ, не угасая, передаются изъ рода въ родъ, отъ отца къ сыну Съ кончиною ГОСУДАРЯ осиротѣлый ФЛОТЪ потерялъ Великаго Адмирала; моряки—отца, благодѣтеля. Но и по смерти ПЕТРА, духъ Его бодрствовалъ надъ своимъ созданіемъ, и оставленный Имъ ФЛОТЪ сильный, юный, пережилъ тяжелыя годины, и съ новымъ блескомъ умѣлъ являться достойнымъ созданіемъ ПЕТРА, при достойныхъ Его Преемникахъ.
Гардемарины
Въ бой, какъ солдаты; въ ходу, какъ матрозы. Морской Уставъ. Оглавленіе книги ///, главы 20-ой. «Въ январѣ 1716 года, пишетъ одинъ изъ воспитанниковъ С.Петербургской Морской Академіи, осматривалъ насъ ГОСУДАРЬ ВЪ домѣ Графа Ѳ. М. Апраксина; и я бывъ написанъ въ числѣ 40 человѣкъ во ФЛОТЪ, посланъ съ ними въ Ревель. Здѣсь опредѣленъ я на корабль Архангелъ Михаилъ, Гардемарином*, и съ того времени воспріяли Гардемарины начало.» Званіе Гардемаринское, и самое слово Гардемаринъ, взято съ Французскаго Garde de Marine, морской стражъ, или морской гвардеецъ. Во Франціи Гардемаринами назывались молодые люди, также готовившіеся быть морскими Офицерами; избранные изъ нихъ, дѣти знатныхъ родителей назывались Gardes de l'etendard, и были въ родѣ морскихъ Королевскихъ пажей. Для нихъ въ Марселѣ существовала даже особенная школа на 30 человѣкъ. Въ нашемъ ФЛОТѢ Гардемаринское званіе служило переходомъ отъ ученика Морской Академіи,—воспитанника не состоявшаго въ дѣйствительной службѣ, къ чину мичмана унтеръ-Офицерскаго ранга, изъ котораго уже производили въ офицеры, то есть, въ мичмана оберъ-ОФицерскаго ранга, или въ унтеръ-лейтенанты. Въ первые два года по введеніи гардемаринъ въ нашемъ ФЛОТѢ, ЧИСЛО ИХЪ кажется не было ограничено, и только въ 1718 (мая 27), когда ихъ набралось до 300 человѣкъ, это число утверждено комплектными Со держать ихъ велѣно во всемъ «противъ гвардіи солдатъ,» и жалованья давать 100 человѣкамъ старшимъ, по 16 рублей въ годъ;а 200-мъ младшимъ по 12-ти.79 1724 года (января 17) ГОСУДАРЬ, присутствуя въ Адмиралтействъ-Коллегіи, на докладѣ о штурманскихъ ученикахъ, собственноручно написалъ: «имѣть 100, убавя то число изъ гардемаринъ.» Такимъ образомъ двухъсотный комплектъ гардемаринъ оставался до мая 1729 года, когда Адмиралъ Сиверсъ нашелъ, «что за такимъ множествомъ (гардемаринъ), многіе годы изъ нихъ въ другіе чины не происходятъ, и имѣясь въ одномъ рангѣ долголѣтно, лишаются куражу, и оттого ко опредѣленнымъ наукамъ тщательности не показываютъ.» Для избѣжанія этого, приказано содержать гардемаринъ, по числу комплекта солдатской роты, то есть, 144 человѣка.
При жизни ПЕТРА ВЕликаго, число гардемаринъ держалось всегда близкое къ комплектному, но по смерти Его, не смотря на уменьшеніе комплекта, часто въ нихъ былъ большой недостатокъ, такъ напримѣръ, въ 1739 году Гардемаринъ оставалось всего 66 человѣкъ. Въ строевомъ составѣ, Гардемарины составляли роту, по образцу Гвардейской сухопутной роты; кромѣ рядовыхъ Гардемаринъ, въ ней находились сержанты, каптенармусы, Фурьеры и капралы; нѣкоторое время были унтеръ - Фендрики, называвшиеся потомъ под прапорщиками. Въ унтеръ-ОФицерскіе чины избирались Гардемарины хорошей нравственности и обучающее высшія науки. Кромѣ каптенармуса, который имѣлъ на рукахъ ротныя вещи, гардемаринскую амуницію и не ходилъ въ походъ, другіе унтеръ - офицеры ничемъ не отличались отъ рядовыхъ Гардемаринъ. Изъ нижнихъ чиновъ, при ротѣ состояли: писарь, цирульникъ и барабанщикъ. Съ самаго основанія Гардемаринской роты, командиръ и офицеры ея назначались изъ гвардейскихъ полковъ, и только съ 1741 года замѣнили ихъ морскими офицерами. По Адмиралтейскому регламенту положены при Гардемаринахъ: одинъ капитанъ, одинъ лейтенантъ и два унтеръ - лейтенанта, «которыхъ брать изъ лейбъ-гвардіи».
Для обученія Гардемаринъ экзерциціи состояло при ротѣ, нѣсколько прикомандированныхъ, «солдатскихъ офицеровъ»; кромѣ ихъ былъ артиллерійскій офицеръ или унтеръ-офицеръ, обучавшій артиллеріи, и «инженеріи»; также учитель рисованья и Фехтмейстеръ. Для обученія Гардемаринъ навигаціи и астрономіи, прикомандировывались къ ротѣ морскіе Офицеры; замѣчательнѣйшіе изъ нихъ были Алексѣй Ивановичъ Нагаевъ и Алексѣй Ильичъ Чириковъ; оба заслужившіе репутацію отличныхъ преподавателей и обучившіе, каждый, до 150 человѣкъ Гардемаринъ «разнымъ наукамъ». Преподавалъ еще весьма знающій Офицеръ Степанъ Гавриловичъ Малыгинъ, и нѣкоторые другіе.
ВЫСОЧАЙШИМЪ указомъ постановлено Гардемаринамъ имѣть Форму «во всемъ» сходную съ Лейбъ-Гвардіи Преображенскимъ полкомъ, то есть; кафтаны темно зеленые, у кафтановъ воротники и обшлага, и также камзолы и штаны красные; а шинели васильковаго цвѣта. Въ 1728 году въ Коллегіи положено сдѣлать Гардемаринамъ «для образца» кафтанъ васильковый, съ краснымъ воротникомъ и обшлагами, и штаны красные. Сержантамъ кафтанъ обложить позументомъ пополамъ, кругомъ клапановъ, по воротнику, обшлагамъ и на Фалдахъ; капраламъ, по клапанамъ, и воротнику и обшлагамъ; а рядовымъ, только по воротнику и обшлагамъ. Но кажется эта Форма и осталась въ проектѣ. Потомъ Коллегія дѣйствительно дѣлала небольшія измѣненія въ покроѣ обшлаговъ, которыя сдѣлали менѣе и безъ пуговицъ также и въ штиблетахъ, которые были то коженные, то бѣлые. Шляпы были обложены позументомъ, и также на воротникахъ и обшлагахъ позументъ. Въ 1744 опредѣлено имѣть воротникъ и обшлага зеленые; но въ послѣдствіи (въ 1747 году) снова введена Преображенская форма, остававшаяся уже до основанія Морскаго Корпуса. Гардемарины имѣли шпаги съ золочеными ЭФесами, ружья и амуницію, бывшую однако въ большой неисправности и лежавшую безъ употребленія. Офицеры Гардемаринской роты сначала носили гвардейскую Форму, которая въ 1739 году93 замѣнена Формою Офицеровъ «Морскихъ солдатскихъ полковъ», и въ 1748 году, сравнительно съ тѣми же полками, Гардемаринскимъ офицерамъ дали знаки, шарфы и эспантоны. Хотя Гардемарины никогда не были всѣ въ сборѣ, и проводили лѣто въ морѣ, а зиму въ разныхъ портахъ, но Гардемаринская рота, то есть, капитанъ, офицеры, учители, прислуга и ротныя вещи находились постоянно въ Петербургѣ или въ Кронштадтѣ. Съ учрежденія Гардемаринской роты, она помѣщалась въ Петербургъ въ зданіи Морской Академіи, куда Гардемарины ходили только въ классы, а жили не въ дальнемъ разстояніи отъ Академіи, у своихъ родственниковъ, или за неимѣніемъ ихъ на отведенныхъ обывательскихъ квартирахъ.95 По смерти ГОСУДАРЯ, ПЕТРА ВЕЛИКАГО, Гардемаринскую роту нѣсколько разъ переводили изъ Петербурга въ Кронштадтъ и обратно.
При ПЕТРѢ ВЕЛИКОМЪ, кромѣ службы на нашемъ ФЛОТѢ, посылали Гардемаринъ и за границу, и тогда ГОСУДАРЬ заботился о нихъ какъ отецъ о дѣтяхъ. При учрежденіи Гардемаринъ (въ 1716 году), Онъ выбралъ въ число ихъ на Ревельскую эскадру 20 человѣкъ изъ учениковъ Академіи, а другихъ изъ вновь явившихся недорослей. Послѣ крейсерства въ Балтійскомъ морѣ, они пришли въ Копенгагенъ, и плавали подъ Вице-Адмиральскимъ Флагомъ ГОСУДАРЯ, начальствовавшаго четырьмя Флотами;. Русскимъ, Англійскимъ, Голландскимъ и Датскимъ. По возвращеніи въ Копенгагенъ (въ сентябрѣ) ГОСУДАРЬ собралъ ихъ на Своемъ кораблѣ Ингерманландѣ, осмотрѣлъ и назначилъ 20 человѣкъ по богаче и знатныхъ Фамилій во Францію, для у знанія службы на пару сномъ ФЛОТѢ; 30 человѣкъ въ Венецію, для изученія галерной службы, и 2-хъ въ Амстердамъ для изученія такелажной работы, или точнѣе экипажмейстерскаго дѣла.
Черезъ шесть и болѣе лѣтъ, они по возвращеніи въ Россію, выдерживали строгій экзаменъ, и почти всѣ произведены прямо въ унтеръ-лейтенанты. Не пропала напрасно отеческая заботливость ПЕТРА объ этихъ Гардемаринахъ, изъ нихъ вышли отличные морскіе офицеры, образованные Адмиралы и, что всего важнѣе, добросовѣстные служивые, проникнутые духомъ ПЕТРОВЫМЪ. Не одинъ десятокъ лѣтъ, ФЛОТЪ жилъ воспитанниками ВЕЛИКАГО, И ТОЛЬКО ВО время ЕКАТЕРИНЫ II, смѣнили ихъ новые дѣятели. Гардемарины отъ учрежденія своего, въ 1716 году, до поступленія въ число воспитанниковъ Морскаго Корпуса въ 1752-мъ, совершали съ нашимъ ФЛОТОМЪ всѣ плаванія, трудились при съемкахъ береговъ, въ близкихъ и дальнихъ моряхъ, и участвовали во всѣхъ нашихъ морскихъ битвахъ. Въ мирное время, кромѣ теоретическихъ и практическихъ занятій морскимъ дѣломъ, Гардемарины, при жизни ПЕТРА ВЕЛИКАГО, нерѣдко удостоивались исполнять порученія возлагаемыя на нихъ лично ГОСУДАРЕМЪ, И впослѣдствіи на Гардемаринъ всегда смотрѣли какъ на почетное морское войско. Въ морскихъ торжествахъ, какъ напримѣръ, при спускѣ кораблей и т. п. въ числѣ прочихъ лицъ всегда назначались и Гардемарины.
Съ кончиною ПЕТРА ВЕЛИКАГО, ОКОНЧИЛСЯ первый блистательный періодъ нашей Морской исторіи. Юный Русской ФЛОТЪ сильный числомъ кораблей и опытныхъ моряковъ, изобильно снабженный всѣмъ нужнымъ, имѣлъ устроенныя верфи, адмиралтейства и училища. Владѣя такими средствами и руководствуясь образцовымъ уставомъ и регламентомъ Великаго Законодателя, онъ могъ выдержать не одинъ штормъ, и могъ, что гораздо труднѣе, проштилевать не одно десятилѣтіе, не утративъ той бодрости и энергіи, которыя вдохнулъ въ него геніальный основатель. Съ ПЕТРОМЪ отлетѣла душа Флота, но тѣло осталось сильное и могучее. По кончинѣ ГОСУДАРЯ ВО всемъ морскомъ управленіи, а потому и въ морскихъ училищахъ, остался прежній заведенный Имъ порядокъ.
Ф. Веселаго. Очерк истории Морского кадетского корпуса
