Ратманов Макар Иванович
РАТМАНОВ Макар Иванович (1772-1833) - Русский мореплаватель и путешественник вице-адмирал М.И. Ратманов родился 17 июня 1772 года (эта дата указана на надгробном памятнике) в Торопецком уезде Псковской губернии (ныне – Тверской области). Принадлежал к дворянскому роду, происходящему от дьяка Андриана Григорьевича Ратманова (умер в 1706 году). Род Ратмановых был внесен в родословные книги Псковской и Тверской губерний. В 1784 году, в двенадцать лет, Макар Ратманов был определён в Санкт-Петербургский Морской кадетский корпус, который тогда возглавлял адмирал И.Л. Голенищев-Кутузов, торопецкий дворянин. Через три года Ратманов был произведен в гардемарины и совершил первые плавания на различных судах в Финском заливе. По окончании курса обучения 1 января 1789 года М.Ратманов стал мичманом.
Летом того же года он поступил под команду капитан-лейтенанта Холостьянова на парусно-гребное судно «Лёгкий». Балтийским гребным флотом, куда входило это небольшое судно, командовал тогда вице-адмирал принц Нассау-Зиген, а сам флот должен был участвовать в военной кампании против шведов. Первое боевое крещение М.И. Ратманов получил в сражении при Роченсальме 13 августа 1789 года. За отвагу и храбрость, проявленные при победе над шведским флотом близ Роченсальма, мичман М.И. Ратманов был произведён в лейтенанты и получил год старшинства по службе.
В 1790 году, прослужив год на гребном флоте, Макар Иванович на том же судне поступил в корабельную кронштадтскую эскадру вице-адмирала Круза. За новые отличия при отражении нападения шведского флота на Кронштадт в сражении при Красной Горке 23 мая 1790 года и в победном сражении против шведов 27 мая под командованием адмирала Чичагова в Выборгском заливе М.И. Ратманов получил ещё два года выслуги. После заключения мира со шведами, лейтенант Ратманов служил в Ревеле, а в 1792 году участвовал в проводе из Архангельска в Кронштадт нового корабля «Борей». В 1793 году М.И. Ратманов был переведён на Черноморский гребной флот и назначен командиром бригантины «Ахилл», ходившей между Очаковом и Константинополем, а с 1794 года – транспортным судном «Принцесса Елена», затонувшим в марте 1797 года на Одесском рейде во время шторма.
В 1798 году М.И. Ратманов опять участвует в военных действиях. Император Павел I приказал части Черноморского флота под командованием вице-адмирала Ф.Ф. Ушакова идти в Константинополь, а оттуда в Ионический Архипелаг для противодействия войскам Наполеона. М.И. Ратманов в этой экспедиции командовал захваченным у французов при его содействии корсарским гребным судном «Макарий», получившим это название по имени её командира Макара Ивановича Ратманова.
В 1799 году Ратманов принимал деятельное участие в атаке укреплений острова Корфу, считавшегося неприступным, а 22 февраля ему было поручено эвакуировать гарнизон этой крепости на Апеннинский полуостров, в Анкону. В это время Ратманов командовал уже бригом. Вернувшись, он представил главнокомандующему план гавани и береговых укреплений Анконы – сведения, оказавшиеся весьма полезными при блокаде этой крепости. В последних числах апреля главнокомандующий соединенным русско-турецким флотом отрядил в Адриатическое море вице-адмирала Пустошкина, при котором был Pатманов, командовавший бригом, с двумя 74-пушечными русскими кораблями, 80-пушечным турецким и двумя турецкими фрегатами. Не доходя до порта Фано, с эскадры заметили, что туда движется французский отряд, высланный генералом Монье из Анконы для наблюдения над действиями союзников. Лейтенант Pатманов, получив приказ рассеять неприятеля, вскоре принудил этот отряд отступить.
В полдень 14 мая союзники атаковали укрепления Фано. Вскоре его гарнизон отступил в Синигалию, и авангард союзников овладел укреплениями города. Неприятель двинулся по дороге в Анкону под картечным огнем с брига, которым командовал Ратманов. Французы были вынуждены вступить в переговоры, и с русской стороны дипломатическую миссию выполнял М.И. Ратманов. Заняв Фано, вице-адмирал граф М.Войнович усилил десант и направил его к Синигалии под прикрытием брига Ратманова. Сам Войнович тоже вошёл в Синигалию, где был с восторгом встречен жителями и поднял русский флаг. Затем русский отряд двинулся к Анконе. Ратманов, устроив три батареи, громил стены Анконы и с небольшим отрядом регулярных войск отражал каждодневные вылазки французов. Так, 29 сентября он отбил сильную вылазку, а затем сдал батареи союзникам и получил командование над флотилией канонерских лодок, сформированной им самим в Синигалии. Ратманов снова атаковал Анконскую гавань 18 октября и потопил французский линейный корабль, а 21 октября овладел французским купеческим судном, шедшим в Анкону с богатым грузом, проданным впоследствии за 42 тысячи гульденов. Ночью 3 ноября Ратманов взял с боем 18-пушечный бриг. 4 ноября 1799 года его флотилия вошла в Анконскую гавань, и могучая крепость сдалась. За подвиги, совершённые в Средиземноморской кампании 1798-1799 годов, М.И. Ратманов получил орден Св.Анны 3-й степени.
М.И. Ратманов опять вступил в командование бригом и пробыл с эскадрой вице-адмирала Ф.Ф. Ушакова два года в Адриатическом и Средиземном морях. В 1801 году он возвратился в Николаев. Высочайшее благоволение и орден Св.Анны 2-й степени были наградой за храбрость и распорядительность лейтенанта Ратманова. Еще через год М.И. Ратманов вновь переведен на Балтийский флот.
В те времена русский флот был уже могущественным, а русские моряки – опытными. Немало замечательных открытий совершили они в Ледовитом океане, в Охотском море, в северной части Тихого океана. Флот выиграл много сражений и в Балтийском море, и в Черном, и в Средиземном. Но всё это были воды сравнительно близкие. Еще ни один русский корабль ни разу не пересек экватор, не совершил плавания вокруг земного шара. Известно, что ещё в 1722 году Ф.И. Соймонов предлагал Петру I отправить корабли из Кронштадта на Камчатку, поскольку возможно «способнее и безубыточнее» до тех мест доходить, учитывая, что «ныне европейцы почти целые полкруга обходить принуждены». В дальнейшем идея кругосветных плаваний выдвигалась неоднократно, но всякий раз оставалась нереализованной. Лишь в царствование Екатерины II идея экспедиции из Кронштадта к северо-западным берегам Америки, получила практическое одобрение.
По указу Екатерины II от 22 декабря 1786 года Адмиралтейств-коллегия начала готовить первое русское кругосветное плавание, назначила его командиром капитана 1-го ранга Г.И. Муловского и выделила в его распоряжение четыре корабля («Колмогор», «Соловки», «Сокол» и «Тарухтан»), а также транспортное судно, нагруженное пушками, такелажем «и другими вещами, нужными для Охотского порта и других тамошних портов». Экспедиция Муловского должна была обогнуть мыс Доброй Надежды, пройти через Зондский пролив и вдоль Японии, достигнуть Камчатки, а затем и берегов Америки. Цель плавания состояла в том, чтобы сохранить «право на земли, российскими мореплавателями открытые на Восточном море, утвердить и защитить торги по морю, между Камчаткою и западными американскими берегами лежащими». На вновь открытых землях, «которые еще никакой европейской державе не покорены», Муловский уполномочивался торжественно поднять Российский флаг. К осени 1787 года подготовка экспедиции была завершена, но осуществить ее из-за осложнившейся международной обстановки не удалось. 28 октября последовал указ Екатерины II, в котором императрица «подготовленную в дальнее путешествие» экспедицию «по настоящим обстоятельствам» (из-за войны с Турцией) повелевала отменить. Затем началась война со Швецией (1788-1790), во время которой, в одном из морских сражений погиб назначенный начальником кругосветной экспедиции капитан 1-го ранга Г.И. Муловский.
Недавний выпускник Морского корпуса мичман Иван Крузенштерн (1770-1846) служил с Муловским на одном корабле и знал о подготовке кругосветной экспедиции. Идея запала мичману в душу. В дальнейшем он получил большой опыт дальних плаваний на британских кораблях у берегов Северной Америки (1793), ходил в Южную Америку и Ост-Индию (1797-1799). Через 9 лет И.Ф. Крузенштерн, уже опытный моряк, обращается к правительству с просьбой отправить его в кругосветное плавание. Учитывая, что Охотск, Камчатка и Русская Америка терпели «большой недостаток в жизненных припасах», Крузенштерн вместо долгой и дорогой доставки грузов по суше предлагал отправлять их из Кронштадта морским путем. В свою очередь, используя свои порты на Дальнем Востоке и в Северной Америке, россияне могли бы наладить торговлю с Китаем и Японией, в частности поставлять в Кантон пушные товары. Как и его предшественники, Крузенштерн считал, что одно морское путешествие на Камчатку принесет морякам больше пользы, чем «десятилетнее крейсерство в Балтийском море».
К тому времени Екатерина II умерла, и императором стал Павел I. Он категорически отверг проект Крузенштерна. Однако в Петербурге нашлись люди, которым этот проект вовсе не показался чушью. Это были купцы Российско-Американской компании, основанной для торговли с русскими владениями на Аляске. 29 июля 1802 года Главное правление этой компании во «всеподданейшем донесении» Александру I сообщило, что считает необходимым «приступить к отправлению в Америку транспортов своих от Санкт-Петербургского порта» и испрашивала на это «высочайшего соизволения». Выгоды «от отправления из Балтики в Америку судов» давно были очевидны, «но неопытность людей, недостаток познаний» и капиталов «всегда останавливали компанию». Теперь же компания брала на себя смелость представить императору многочисленные выгоды от предлагаемой «експедиции»: подкрепление Русской Америки необходимыми товарами, усиление русского присутствия на Тихом океане, освобождение жителей Якутской области от тяжелых перевозок и т.д.
Александр I идею кругосветного путешествия поддержал, и 7 августа 1802 года И.Ф. Крузенштерн был назначен «начальником над двумя кораблями». Однако осуществить экспедицию в том же году оказалось «не можно», так как «кораблей, на таковой конец годных, не только совсем не было, но и сыскать их в России нельзя». Казначейство выделило деньги на закупку двух кораблей за рубежом, и в сентябре 1802 года в Гамбург отправился капитан-лейтенант Ю.Ф. Лисянский . Но и там подходящих судов не оказалось. Лисянскому пришлось отправиться в Лондон, где он купил суда «Леандер» (450 тонн, 16 орудий) и «Темза» (370 тонн, 14 орудий), которые были переименованы соответственно в «Надежду» и «Неву».
10 июня 1803 года вышел официальный рескрипт о назначении послом в Японию Н.П. Резанова. О маршруте экспедиции, Н.П. Резанов писал: «Теперь готовлюсь к походу. Два корабля купеческих, купленных в Лондоне, снабжены приличным экипажем, в миссию со мною назначаются гвардии офицеры, а вообще для путешествия учинена экспедиция. Путь мой из Кронштадта в Портсмут, оттуда в Тенериф, потом в Бразилию и, обойдя Кап Горн, в Вальпарезо, оттуда в Сандвичевы острова, наконец, в Японию и на 1805 год – зимовать в Камчатку. Оттуда пойду в Уналашку, в Кадьяк, в Принц-Виллиам-Зунд и спущусь к Ноотке, от которой возвращусь в Кадьяк и, нагрузясь товарами, пойду в Кантон, в Филиппинские острова. Возвращаться буду кругом мыса Доброй Надежды».
Как только проект кругосветного плавания был утвержден, Крузенштерн был произведен в капитан-лейтенанты и назначен руководителем экспедиции. Величайшим повелением он мог сам, никого не спрашивая, выбирать себе помощников, вербовать команду, определять маршрут похода. В выборе помощников Крузенштерн не сомневался. Ими стали его одноклассники по Морскому кадетскому корпусу капитан-лейтенант Юрий Лисянский и старший лейтенант Макар Ратманов. К началу плавания эти три офицера-одноклассника представляли элиту флота. О Крузенштерне по Петербургу ходили легенды! Накануне кругосветки ему минуло 32 года, он недавно женился и готовился стать отцом. Жена рыдала, отпуская его в трудное плавание. Но отказываться Крузенштерн не собирался: наконец-то сбывалась мечта всей его жизни. Один из кораблей экспедиции, которым будет командовать он сам, Крузенштерн назвал «Надеждой». Второй корабль, порученный под командование Лисянского, назвали «Невой». Лисянский, как и Крузенштерн, считался одним из самых опытных молодых офицеров русского флота.
Старшим офицером на «Надежду» был назначен старший лейтенант Ратманов. И здесь Крузенштерн не ошибся. Ратманов был уже участником многочисленных морских сражений, в течение десяти лет до экспедиции командовал военными судами. Суровый, немногословный, атлетически сложенный, педант в вопросах службы, он идеально подходил на роль старшего помощника. Старшим офицером на «Неве» также стал уроженец Торопца – старший лейтенант Павел Петрович Арбузов, уже имевший к тому времени значительный опыт морской службы и баталий, впоследствии капитан 2-го ранга. Состав команды кораблей подбирали тщательно. «Желание увидеть отдаленные страны было так велико, - писал Крузенштерн, - что если бы принять всех охотников, то мог бы укомплектовать и многие большие корабли отборными матросами Российского флота».
В начале лета 1803 года корабли начали торопливо грузить. Кроме запасов провизии на три года нужно было еще взять товары Российско-Американской компании и подарки для японского императора. Назначенный послом в Японии Н.П. Резанов со свитой прибыл только к концу июля. Наконец, 26 июля (9 августа по новому стилю) 1803 года, после тщательных приготовлений, шлюпы «Нева» и «Надежда» вышли из Кронштадта.
Согласно постановлению Коллегии иностранных дел, свиту Н.П. Резанова составляли «благовоспитанные люди»: ученые, астрономы, художники, врачи, советники... Кроме, пожалуй, доктора Бринкина и художника Курляндцева, остальным на корабле было нечего делать. Крузенштерну как офицеру не нравилось иметь на военном корабле столько бесполезных пассажиров, которые своим праздным поведением расхолаживали команду, злоупотребляли спиртным, а то и вмешивались в корабельные дела. Особо докучал экипажу гвардейский поручик граф Федор Толстой. Задира, скандалист, пьяница и картежник, граф Толстой был знаменит тем, что отчаянно дрался на дуэлях и, стоя под дулом пистолета, проявлял необыкновенную храбрость. Во время стоянки у острова Нукагива граф Толстой привез на «Надежду» местного умельца по татуировкам и приказал ему «разрисовать» себя с ног до головы на туземный манер. Впоследствии по просьбам завсегдатаев столичных аристократических салонов Толстой охотно демонстрировал «эти дикие прелести искусства», неизменно вводя в конфуз светских дам, ибо «характер рисунков и сами участки тела, на которых оные нанесены, весьма пикантны!» Примеру графа последовали многие члены экипажа. По причине чрезвычайной болезненности процедуры татуировки (кожу надрезали осколком раковины и заливали едкими соками растений) экипаж был несколько дней нетрудоспособным. Крузенштерн негодовал: срывался график похода, и каждый член команды был на счету.
Во время захода в Бразилию Толстой купил себе орангутанга. Обезьяна смешила весь экипаж любовью к подражанию. Она бродила за графом по пятам и делала все, что делал он, тасовала карты, разливала по бокалам вино, курила трубку. Этим Толстой воспользовался для злой шутки. Однажды вместе с обезьяной вошел он в пустую каюту Крузенштерна. Толстой взял лежащий на столе чистый лист бумаги, полил его чернилами и ушел, оставив обезьяну в капитанской каюте. Когда же Крузенштерн зашел в свою каюту, то застал там обезьяну, которая сидела на столе и поливала чернилами судовой журнал. Драгоценные записи о путешествии пришлось восстанавливать. Крузенштерн сразу догадался, чьи это проделки и потребовал от старшего офицера Ратманова навести на судне военный порядок.
Ратманов поступил в духе старых морских традиций. Находясь на командирской вахте, он одернул пьяного графа за его очередную выходку. Толстой, посчитав себя оскорбленным, вызвал его на дуэль. Ратманов из долга старшего офицера корабля в океанском плавании справедливо отверг это предложение. Тогда Толстой набросился на офицера с кулаками. Произошла жестокая драка, в которой физически крепкий Ратманов крепко поколотил графа. Когда на крики выскочил из каюты Крузенштерн, матросы уже затирали на палубе свежую кровь, денщики уносили окровавленного Толстого, а Ратманов, заложив руки за спину, невозмутимо осматривал горизонт. Несколько дней, пока граф Толстой отлеживался в каюте, на корабле царил порядок. Высокородные вельможи робели даже при матросах, а грозному старпому старались не попадаться на глаза.
Намечая заранее курс своей экспедиции, Крузенштерн старался избрать такой путь, по которому до него не проходил ни один мореплаватель. В ноябре 1803 года впервые в истории русского флота корабли пересекли экватор. Вот как об этом писал Ратманов: “14-го ноября, в полдень, по наблюдению были уже мы в южном полушарии. В сие время другой корабль, находившийся впереди, поворотил назад, подошел к нам под корму, и капитан его поздравил нашего капитана с перехождением экватора; все матросы обоих кораблей прокричали три раза: ура! за обедом пили за здоровье императора, императрицы, всех патриотов России, и палили из пушек”. Пребывание кораблей в Бразилии М.И. Ратманов описывал так: “Съестные припасы и плоды здесь весьма дешевы; ананасов множество, ибо здесь их отечество. Жители вообще приветливы; большая часть их состоит из африканских негров или невольников. Я видел, как выгоняют сих бедных людей на площадь для продажи, нагих, и с лоскутком синего сукна, привязанным на спине. Они только здесь и работают, португальцы ленивы и беспечны. Нельзя не пожалеть, что сия прекрасная земля в таких руках, и что здесь так мало людей”.
В феврале 1804 года миновали мыс Горн, а в июне достигли Гавайских островов. Здесь корабли разделились: «Надежда» отправилась к Петропавловску-на-Камчатке, а «Нева» пошла на остров Кадьяк, куда под крики «ура!» прибыла 13 июля. Около года русская экспедиция вела исследования в северо-западной части Тихого океана, делая географические открытия, обогащая отечественную науку. Затем, через Индийский и Атлантический океаны, обогнув с севера Великобританию, экспедиция 5 августа 1806 года возвратилась в Кронштадт. Первая русская кругосветка открыла новую эпоху - дальние походы стали обычным явлением в жизни Российского флота.
Ещё во время экспедиции Ратманов был произведён в капитан-лейтенанты и получил орден Св. Георгия 4-го класса за совершение 18 морских кампаний. После успешного завершения экспедиции Ратманову 8 августа было присвоено звание капитана 2-го ранга, он был награжден орденом. В 1807 году он был назначен командиром линейного корабля «Победа», состоявшего в Черноморском флоте, и находился в эскадре контр-адмирала С.А. Пустошкина при взятии крепости Анапа, которая в то время была в руках турок. После этой экспедиции Ратманов опять был переведен на Балтийский флот и в неудачную кампанию 1808 года против англо-шведского флота командовал 74-пушечным линкором "Северная звезда", бывшим в эскадре адмирала Ханыкова. Через два года, 1 марта 1810 года Ратманов был произведен в капитаны 1-го ранга, а 20 июля, за маневры, проводившиеся в присутствии императора Александра I, ему был пожалован бриллиантовый перстень.
До 1812 года М.И. Ратманов оставался в Кронштадте, командуя 10-м корабельным экипажем, а затем 1-й флотской бригадой. В 1811 году за отличное обучение матросов боевой службе награжден орденом Св.Владимира 3-й степени. В мае 1812 года капитан 1-го ранга Ратманов был назначен командиром корабля "Борей", на котором после начала войны с Францией перевозил сухопутные войска из Свеаборга в Ревель, а потом перевез в Свеаборг воспитанников Морского кадетского корпуса, эвакуированных из Петербурга из-за опасности прихода французов. Осенью 1812 года Ратманов на корабле "Борей" участвовал в походе русской эскадры контр-адмирала Коробки в Англию и там, состоя под начальством английского адмирала Юнга, участвовал в блокаде побережья Голландии в районе Флиссингена, откуда возвратился в сентябре 1813 года в Кронштадт.
16 марта 1816 года Ратманов был назначен командиром 11-го флотского экипажа в Кронштадте. В том же году он приобрёл усадьбу братьев Баратынских в Ораниенбауме. В его доме, находившемся напротив морского госпиталя, бывали многие офицеры флота, в том числе Беллинсгаузен. В 1817 году он командовал линейным кораблем "Гамбург" в эскадре вице-адмирала Крона при переброске наших войск из Кале в Кронштадт. В 1818 году Ратманов возглавил отряд из трех фрегатов Балтийского флота, проданных Испании и отвел их в Кадис. За благополучное доставление этих фрегатов испанский король Фердинанд пожаловал ему Командорский крест ордена Карла ІII. В 1818 году Макар Иванович командовал линейным кораблём «Юпитер».
Весной 1819 года Ратманов был вызван в Петербург, где ему предложили возглавить новую экспедицию, снаряжавшуюся в путешествие вокруг света и в Южный Ледовитый океан. Но Ратманов вынужден был отказаться принять это поручение, так как страдал глазной болезнью, и порекомендовал на эту должность Ф.Ф. Беллинсгаузена. В итоге, слава открытия Антарктиды досталась Ф.Ф. Беллинсгаузену и М.П. Лазареву.
М.И. Ратманов продолжал служить на Балтике в должности командира 11-го флотского экипажа. В 1820 году он был произведён в капитан-командоры, в 1822-1823 годах занимал должность начальника Кронштадтского порта – главной морской базы России на Балтийском море. Летом 1823 года и 1824 году командовал легкой эскадрой, плававшей в Финском заливе около Кронштадта. Это была 28-я и последняя кампания Ратманова на боевых судах, после чего он был назначен директором Аудиторского департамента Морского министерства, и генерал-аудитором флота.
В 1826 году М.И. Ратманов, получив чин контр-адмирала и орден Св. Анны 1-й степени, был назначен дежурным генералом Морского министерства, а в начале 1827 года – директором образованного тогда Инспекторского департамента Морского министерства. В тогдашней системе управления военно-морскими силами Макар Иванович осуществлял руководство всей боевой подготовкой и текущей деятельностью флота. За отличное исполнение должностей он был награждён в 1829 году орденом Св. Владимира 2-й степени и произведен в вице-адмиралы, но уже с 1830 года из-за резкого ухудшения здоровья не мог выполнять свои обязанности.
Видный деятель русского флота вице-адмирал М.И. Ратманов скончался в Петербурге 21 декабря 1833 года. Тело его было погребено в 15 верстах от Петербурга, в Троице-Сергиевой пустыни, полностью уничтоженной в 1930-е годы. На памятнике, который был поставлен на средства его супруги, Анны Христиановны Геринг (1784-1858), выбита эпитафия:
Покойся, другъ души безцънный,
Въ стънахъ обители святой!
Прiидетъ часъ благословенный
И мы увидимся с тобой.
В 1931 году мраморный надгробный памятник-обелиск М.И. Ратманова был перенесён на Лазаревское кладбище (некрополь XVIII века) Александро-Невской лавры.